творения, – наугад ляпнул я.
– Красавчик, – восхитился орк. – Именно талант мастера переводит его творение в ранг шедевра, который не может не привлекать к себе внимание людей. Не может не вызывать у них восхищения. Обычные люди ощущают это инстинктивно, а вот ты способен распознать тонкости. Способен прочесть эмоции творца, его намерения и что он хотел вложить в свое творение. Если вкратце, это и есть суть дара оценщика.
– Но почему тогда «оценщик»?
– Да потому, что тебе достаточно прикоснуться к той части холста, где находится подпись, чтобы ощутить, что чувствовал художник. Тот, кто делает фальшивку, стремится сделать все максимально похоже на оригинал. А вот настоящий художник просто творит и ставит подпись с гордостью и чувством удовлетворения. Ну, или каким-либо другим, но точно не с желанием идеального копипаста. Но это еще не самая главная составляющая твоего дара.
– Охренеть, – выдохнул я.
– Вот-вот. Как думаешь, почему я упомянул Джоконду и зачем Иван Иванович прислал тебя именно ко мне? Все потому, что три года назад меня пригласили в группу экспертов, пытавшихся изучить проклятие Моны Лизы, – продолжил он, не дожидаясь моего ответа.
– Проклятия? – переспросил я, уже начиная чувствовать себя попугаем.
– Угу, – почему-то помрачнел орк. – Картину привезли якобы для демонстрации земного искусства пришлым, но на самом деле проверяли на появление новых свойств в магической среде.
– И что получилось? – действительно заинтересовавшись, я немного поторопил замолчавшего Бисквита.
– Труп охранника в петле получился, – проворчал мой собеседник. – На пятый день творение да Винчи обрело новые свойства и повлияло на дежурившего рядом с шедевром охранника. Кстати, картину проверял оценщик и, кроме того, что она подлинна, сказал, что автор испытывал к натурщице некое томление. Я на себе ощутил ее влияние и могу сказать, что это не какое-то там томление. Старый перечник был безнадежно влюблен и страдал от неразделенности своего чувства. На меня тогда накатила такая безнадега от воспоминаний о первой любви, что действительно захотелось повеситься. А ведь я о той клыкастой дуре уже давно и думать забыл.
Судя по подпорченному настроению моего нового знакомого, он чуток покривил душой. Хотя, может, он и не от разделенной любви к орчанке страдает, а от последствий влияния проклятия.
– И что дальше?
– А ничего, – тряхнув головой, оживился орк. – Всем, кому прилетело проклятие, гоблинские мастера почистили ауру, а картину упаковали и отправили обратно в Лувр, посоветовав подержать в запасниках пару месяцев, чтобы из полотна ушла сила.
Дальше у нас пошла игра в вопросы и ответы, от которых у меня начался информационный передоз. Упускать такой источник информации не хотелось, но я надеялся, что еще смогу пообщаться со странным орком с кулинарным именем, так что решил сменить тему:
– Бисквит, Иваныч говорил, что у тебя можно разжиться стикером.
– Небось, хочешь пробойник? – Я уже привык к гримасам на зеленом лице и без труда распознал в его ухмылке ехидство. – Молнию или воздушный кулак?
– Молнию, – обреченно ответил я, предчувствуя облом.
Так оно и оказалось.
– Не советую, – посерьезнев, качнул головой орк. – Пробойник осваивать дольше, а параллельно со щитовиком делать это еще труднее. Тут либо одно, либо другое, а если уж выбирать, то щитовик. При случае во врага можно пальнуть и из револьвера. Думаю, Иван Иванович сможет выбить для тебя разрешение. От пули ничем, кроме щита, не закроешься, а его тебе осваивать еще пару месяцев, даже с помощью чудо-коврика. Ну, что будем делать – пробойник или щитовик?
Отвечать не пришлось, потому что мастер-артефактор все прочел по моей кислой гримасе. Он тут же взялся за явно любимое дело. Пару минут слышался перестук то ли деревяшек, то ли пластика, а может, и вовсе костей в ящике у стены. Затем орк разогнулся, сжимая в руке сучок черного дерева. А может, и не дерева.
Где-то на подсознательном уровне я думал, что получу свой первый стикер как тот очкастый мальчик, который выжил, но в реальности все было совсем по-другому. Бисквит откинул крышку одного из станков и закрепил в нем заготовку. Затем просто уселся за компьютер и быстро защелкал кнопками. Станок загудел, и через минуту орк вытащил из него уже сформированный стикер. Выглядел он как и те, что я видел в роликах и на фотографиях. Простая, толстая палка с двумя псевдонаконечниками на концах. Это было похоже на японскую явару – кулачковую палочку-кастет.
Орк перенес щитовик из одного станка в другой, от которого уже не отходил, а навис над агрегатом, что-то напевая рыкающим голосом. Для этого он специально снял шейный ремешок с модификатором голоса.
В помещении стало неуютно. По стенам поползли тени. Свет ламп потускнел, и послышался какой-то странный шепот. Станок, над которым склонился артефактор, чуть засветился, а затем все резко вернулось в норму.
– Держи. – Подойдя к столу, орк бросил мне стикер.
Мне чудом удалось поймать его и не опозориться.
Действительно, форма практически один в один явара. Был у меня знакомый, умевший пользоваться такой штукой. Показал пару приемчиков, так что в случае чего можно использовать как кастет, но это уже из разряда забивания гвоздей микроскопом.
– Сколько я должен.
– Ерунда. Сочтемся.
Я обычно не люблю такие подарки. За них потом приходится платить втридорога, но тут не тот случай, чтобы отказываться.
– Спасибо.
– Пришлым лучше говорить благодарю, – вежливо поправил меня орк. – Ты ведь не нашего оркского бога имеешь в виду. К тому же он не привык кого-либо спасать.
Да уж, религиозный вопрос я как-то упустил.
– Пользоваться умеешь? – свернул щекотливую тему орк.
– Теоретически, – уклончиво ответил я.
– Ну, тогда повторюсь. Это якорь и шаблон-матрица для символов. Внутри протравлены шаблоны четырех знаков печати. Они будут подправлять созданные тобой руны как трафареты. Узлы вязать будешь уже сам. Если не получится, могу дать контакты хорошего учителя. Впрочем, в сети столько гайдов, что только полный нуб не разберется.
Орк явно намекал, что тут он мне не помощник. Так оно и есть. Создавать печати из рун могут только эльфы и люди. Гоблины плетут сети проклятий, а орки призывают на помощь духов. Именно проявления их работы мне и привиделись пару минут назад.
– Слушай, – еще раз сменил тему орк, – что-то я проголодался. Может, сходим в кафешку и поболтаем уже там?
Как ни странно, съеденное утром уже куда-то девалось, и я поддержал идею Бисквита. Правду говорят, что большую часть калорий сжигает мозг, а ему пришлось неслабо так поработать.
Глава 6
Наши посиделки затянулись на три часа, но зато нашли общий язык и меня совершенно перестал напрягать вид пришлого. В общем, расстались мы если не друзьями, то уж точно хорошими знакомцами.
Вернувшись, домой, я уже по-другому посмотрел на сваленный везде хлам. Теперь он в моем понимании представлял собой некий аналог коллекционного вина – что-то выстоится и станет дорогим товаром, а что-то превратится в уксусный мусор и уйдет на свалку.
Судя по тому, что мой предшественник явно затягивал с утилизацией, сроки проявления артефактных свойств у подобных вещей непредсказуемы. Уверен, что придется рисковать как в покупке подобного товара, так и в отправке его в мусорку. Ничего, разберемся, но для начала нужно привести в порядок хотя бы второй этаж.
По большому счету, здание было поделено на две части, это если не считать крышу-оранжерею. Жилым был только второй этаж. Там имелись всего лишь две полноценные комнаты – спальня и кабинет. Небольшая ванная комната, крошечный туалет и почему-то забитая вещами кухня занимали все остальное место второго уровня. Почти весь первый этаж был отведен под торговый зал и склад, в который можно было попасть через дверцу за прилавком. Имелся еще и подвал, но я, если честно, просто побоялся спускаться туда.
В общем, несмотря на то что теперь в моем пока арендном владении имелся целый двухэтажный дом, жизненного пространства в нем было не так уж много. Да и выглядело все бедновато, и вряд ли разбор завалов далеко не новых вещей сможет меня хоть как-то обогатить. Впрочем,
