— Но… — Джек нахмурился, — я думал, ты отказываешься по идейным соображениям. Ты говорила, что это платье должна надеть моя законная жена.
— Сибил надевать его не захочет, а, по твоим же словам, в течение ближайшего года я буду твоей законной женой, — заметила она. — И всех последующих тоже, пообещала себе Вики. Если получится.
Этой ночью Вики без сна лежала в постели и думала: «Что же мне делать?»
Рядом мертвым сном спал Монблан. Возможно, впервые в жизни он наелся досыта, его раны благодаря лекарствам не болели, маленькое тельце уютно свернулось на мягких подушках, и ему, наверное, казалось, что он в кошачьем раю.
Проведя пальцами по бинтам и коснувшись мокрого холодного носа, Вики решила, что находится там же. Но не в кошачьем раю, а в своем собственном.
— Он так много дает мне, — сообщила она спящему Монблану и почувствовала легкий укол совести. — Предлагает целый год прожить в мечте. И он дал мне тебя. Это ужасно — требовать от него большего.
Но именно это Вики и собиралась сделать. Потому что за последние несколько дней случилось нечто странное — она перестала узнавать себя.
— Я влюбилась, — прошептала Вики. — Помоги мне, Монблан, я влюбилась в этого мужчину. Что мне теперь делать?
Бороться?
— Я только попробую, — сказала она в пустоту темной комнаты. — Буду принимать этот брак таким, каков он есть, но произнесу клятвы искренне и всерьез. А затем постараюсь сотворить маленькое чудо — попытаюсь превратиться из официальной Виктории в Вики, которую он сможет полюбить.
И я надену платье его матери? — спросила она себя.
В ней словно спорили два человека. Один утверждал, что это неправильно. Другой намекал, что если она не попробует, то все кончится тем, что Сибил получит своего Джека. Вернее, ее Джека, потому что Джек нужен ей больше, чем Сибил.
Но какие у нее основания думать, что она сумеет завоевать его сердце? Увы, совсем никаких. — Совсем никаких, — повторила Вики в тишине. — Но ведь я только попытаюсь!
Она включила настольную лампу и, вскочив с кровати, устремилась к сверткам с сегодняшними покупками. В мгновение ока Вики сбросила с себя старую целомудренную пижаму и встала перед зеркалом уже в одном из последних приобретений — белой ночной рубашке из чистого шелка. По краю низкого выреза, бесстыдно обнажающего грудь, шла белоснежная вышивка с крошечными розовыми бутонами. Ничего изысканнее она в жизни не видела.
— Я не могу это носить, — сказала Вики своему отражению. — Я купила это для прачки.
Ее волосы рассыпались по плечам, лицо порозовело от смущения… Женщина, смотревшая на нее из зеркала, была…
— Нет, я не стану пускать пыль в глаза прачке, — заявила Вики Монблану и скорчила гримасу своему отражению. — В этом я выгляжу почти красавицей…
Красивее, чем Сибил? Вики нахмурилась.
— Неважно, насколько красива Сибил. Она все равно не любит его. А я люблю!
Джек спал за стеной. Это был семейный номер, и их комнаты соединяла дверь. Ей достаточно только повернуть ключ со своей стороны, а Джеку — со своей…
Будь я немного нахальнее, я бы постучала, вдруг подумала Вики и, вздрогнув, быстро сделала шаг назад, когда поняла, до чего довели ее собственные мысли.
— Виктория Линкольн, ты сошла с ума! — сказала она вслух и тут же подумала: а как же ее попытка? — Ну уж нет! — Она сбросила ночную рубашку и потянулась за пижамой. — Я не соблазнительница.
А кто же тогда она?
По уши влюбленная женщина… Это все, что у нее есть. И если этого недостаточно…
Ночная рубашка, словно насмешка, лежала на полу.
— Посмотрим, — сказала Вики и усмехнулась. — В любви и на войне все средства хороши. А это и то, и другое одновременно!
А в это время в соседней комнате Джек лежал в постели, глядя в потолок и пребывая в еще большей нерешительности. В его жизни происходили вещи, которые он все меньше и меньше способен был понять.
Все казалось таким определенным, мрачно думал он. После побега Кэтрин он дал себе слово не привязываться больше ни к кому и вполне преуспел в этом. Его жизнь складывалась так, как он хотел.
У него было занятие, приносящее не только удовольствие, но и популярность. Деньги в более чем достаточном количестве. И под рукой Сибил, мысль о которой всегда сопрягалась с мыслью о паре детишек в будущем. Дети…
Это будут тихие малыши, думал Джек, пытаясь представить скрытое мраком неизвестности будущее. Наверное, у них будут воздушные змеи, самокаты и серсо. В любом случае, с ними будет нянчиться его мать…
Дафне заслужила внуков.
Он попытался представить себе лица этих детей — но получилось нечто странное. Абстрактные трогательные мордашки, какими он прежде видел их, приобрели отчетливые черты Вики.
Виктории, поправил себя Джек. Виктории Линкольн, а не Вики. Конечно, глупо за это цепляться, но для него почему-то казалось важным сохранять эту отстраненность.
Виктория Линкольн. Почему у детей, рисуемых его воображением, зеленые озорные глаза Виктории, высокие скулы Виктории, рыжие волосы Виктории?..
Боже, только не это! Если они будут похожи на Вики — нет, на Викторию! — то как он сможет не любить их? А любить, как ему хорошо известно, это гиблое дело. Он видел, как страдала его мать, когда после тяжелой болезни скончался отец. Помнил, как страдал сам после предательства Кэтрин. Она была таким замечательным другом, что после ее отъезда в нем словно что-то умерло.
Этот урок дорого стоил ему, зато он затвердил его назубок. Никого нельзя пускать в свое сердце!
И сейчас он не пускает Викторию в свое сердце. Он женится по расчету.
Что она говорила? «Интересы работодателя превыше всего»?
Вот кто я такой, мрачно размышлял Джек. Работодатель. Я плачу ей за то, чтобы в течение года она играла роль моей жены, и эмоции здесь ни при чем. Да и с какой стати? Я вовсе не нужен ей.
Поэтому я ее и выбрал. Она — американка и отправится к себе в Штаты, как только получит деньги… оставив меня с Сибил.
Я ведь именно этого хочу, поспешил напомнить себе Джек. Именно так и должно быть. Это только разумно.
Как и решение Виктории надеть свадебное платье матери. Учитывая, что такие платья стоят целое состояние, ее решение помогает сэкономить уйму денег. Интересы работодателя превыше всего!
Но почему же она не кажется ему одной из его служащих?
— И вовсе я не принц из сказки про Золушку, — сказал Джек вслух. — Я совсем не подхожу для этой роли. А это щемящее чувство, которое я начинаю испытывать к ней, вызвано только тем, что она ничего не имеет, заслуживая столь многого.
Поэтому, наверное, он и позволил ей взять этого котенка… У нее ничего нет. А котенок вреда не принесет.
