Последнее слово прозвучало в ее устах как ругательство.
— Наверное, тебе было одиноко, — осторожно произнесла Софи.
Она никогда не задумывалась раньше, каково это — быть бессмертной, продолжать жить, в то время как все знакомое изменяется и все, кого ты знала, покидают тебя. Девушки прошли несколько шагов в молчании, а потом Скетти снова заговорила.
— Да, мне было одиноко, — призналась она, — очень одиноко.
— Я знаю, что это такое, — задумчиво проговорила Софи. — Мама и папа все время где-то далеко или перевозят нас из города в город. Из-за этого трудно завести друзей и почти невозможно их сохранить. Наверное, поэтому мы с Джошем всегда были так близки. У нас просто больше никого не было. Моя лучшая подруга Элли живет в Нью-Йорке. Мы все время перезваниваемся, пишем письма и болтаем по «аське», но я с Рождества ее не видела. Она присылает мне фотографии с телефона каждый раз, когда перекрашивает волосы, чтобы я знала, как она выглядит, — добавила она с улыбкой. — А Джош даже не пытается с кем-то подружиться.
— Иметь друзей необходимо, — согласилась Ската и легонько сжала локоть Софи. — Но друзья приходят и уходят, а семья остается всегда.
— А твоя семья? Аэндорская ведьма что-то говорила про твою мать и брата.
Пока Софи говорила, в ее голове возникали образы из памяти ведьмы: немолодая женщина с резкими черты лица и покрасневшими глазами и молодой мужчина с сероватой кожей и огненно-рыжими волосами.
Воительница повела плечами.
— Последнее время мы не часто общаемся. Мои родители из старейшин, они родились и выросли на острове Дану-Талис. Когда бабка Дора уехала с острова, чтобы обучать первых людей, они так ее и не простили. Как и многие старейшины, они считали, что люди ненамного лучше животных. Отец звал их «диковинками». — На ее лице промелькнуло отвращение. — Среди нас всегда существовали предрассудки. Мои мать и отец были потрясены еще больше, когда я заявила, что тоже собираюсь помогать людям, сражаться за них и защищать в меру своих сил.
— Почему? — спросила Софи.
Голос Скетти смягчился.
— Для меня даже тогда казалось очевидным, что за людьми будущее и времена Древней расы подходят к концу.
Она искоса посмотрела на Софи, и девочка с удивлением заметила, что глаза Скаты блестят будто от слез.
— Родители предупредили меня, что если я уйду из дома, то опозорю наше имя и они откажутся от меня.
На последних словах у Скетти сорвался голос.
— Но ты все равно ушла, — догадалась Софи.
Воительница кивнула.
— Ушла. Мы тысячу лет не разговаривали… Пока они не попали в беду и им не понадобилась моя помощь, — мрачно добавила она. — Теперь мы иногда разговариваем, но мне кажется, они до сих пор меня стесняются.
Софи участливо сжала ее ладонь. Ей было неловко слушать рассказ воительницы, но она понимала, что Скетти поделилась с ней чем-то очень личным и, возможно, больше никому этого не рассказывала.
— Прости. Не хотела тебя расстраивать.
Ската сжала ее руку в ответ.
— Ты не расстроила. Это они меня расстроили больше двух тысяч лет назад, а я до сих пор все помню, как если бы это было вчера. Уже давно никто не утруждал себя тем, чтобы поинтересоваться, как у меня дела. И поверь мне, не все так уж плохо. Случались и удивительные приключения.
Она повеселела.
— Я тебе рассказывала, как была солисткой в девчачьей группе? Этакие панко-готические «Спайс герлз». Правда, мы только перепели несколько песен Тори Амос, но в Германии стали популярны. Проблема в том, — шепотом сказала она, — что мы все были вампирами…
Николя и Джош свернули на улицу Дюнкерк и обнаружили, что она заполонена полицейскими.
— Не останавливайся, — прошипел Николя, когда Джош замедлил шаг. — Веди себя как ни в чем не бывало.
— Как ни в чем не бывало… — пробормотал Джош. — А как это вообще?
— Иди быстро, но не беги, — терпеливо ответил Николя. — Ты совершенно ни в чем не виноват, ты студент, который идет на учебу или на летнюю работу. Посмотри на полицейских, но не задерживай взгляд. И если кто-то посмотрит на тебя, не прячь глаза, просто спокойно переведи взгляд на другого. Так делают обычные граждане. Если остановят, говорить буду я. И все будет хорошо. — Он заметил скептический взгляд мальчика и улыбнулся еще шире. — Поверь мне, я давно практикуюсь. Фокус в том, чтобы идти так, будто у тебя есть полное право здесь расхаживать. Полиция ищет того, кто выглядит или ведет себя подозрительно.
— А вам не кажется, что мы попадаем в эту категорию? — спросил Джош.
— Мы выглядим вполне обычно, поэтому не привлекаем внимания.
Трое полицейских даже не обратили на них внимания, когда мальчик и пожилой мужчина прошли мимо. Полицейские, одетые в разную форму, вроде бы спорили.
— Хорошо, — сказал Николя, когда они оказались за пределами слышимости.
— Что хорошо?
Николя указал головой на полицейских.
— Ты заметил, что они в разной форме?
Мальчик кивнул.
— Во Франции сложная система правопорядка. А в Париже еще сложнее. Есть государственная полиция, есть государственная жандармерия и префектура полиции. Похоже, Макиавелли собрал всех, намереваясь найти нас, но он всегда крупно ошибался в одном: будто у всех людей такая же железная логика и холодный рассудок, как у него. Он, наверное, думает, что если выпустит все свои силы на улицу, то они только и будут делать, что искать нас. Но между подразделениями идет постоянное соперничество, и каждый хочет прославиться, схватив опасных преступников.
— Так вот во что вы нас втянули? — спросил Джош, не в силах скрыть горечь в голосе. — Два дня назад мы с Софи были счастливыми обычными людьми. А сейчас посмотрите: я едва узнаю свою сестру. За нами охотятся темные силы, на нас нападают чудовища, а теперь еще и федеральный розыск. Вы сделали из нас преступников, мистер Фламель. Но сами-то вы не в первый раз оказываетесь преступником, верно?
Он сунул руки в карманы и сжал в кулаки, чтобы пальцы не тряслись. Он был зол и напуган и от страха начинал вести себя опрометчиво. Прежде он никогда не позволял себе так разговаривать со взрослым человеком.
— Верно, — тихо ответил Николя, и его блеклые глаза угрожающе заблестели. — Меня и раньше называли преступником. Но только мои враги. Мне кажется, — добавил он после долгой паузы, — что ты разговаривал с доктором Ди. И встретиться вы могли в одном-единственном месте — в Оджаи, когда ты на какое-то время пропал из виду.
Джош даже не стал этого отрицать.
— Я видел Ди, когда вы трое были у ведьмы, — дерзко признался он. — И узнал о вас много любопытного.
— Не сомневаюсь, — проворчал Фламель.
Он подождал у края тротуара, пока мимо промчится группа студентов на велосипедах и мопедах, а потом торопливо начал переходить улицу. Джош заспешил следом.
