отца там был свой большой письменный стол, свой шкаф и даже свой сейф.
И прямой телефон из кабинета на пульт диспетчерской службы института.
Уля расцвела и Гриша часто любовался ею и снова и снова рисовал жену и жену с дочкой, и дочку отдельно.
Через один из компьютеров Владика, который был подключен к Интернету, он получал факсы из Австрии, и даже установил прямой телефонный контакт с Дрейзером.
Дрейзеру Гриша рассказал, что пользуется компьютером своего друга, и что на этот почтовый ящик можно для него посылать все материалы.
С этого же компьютерного адреса он отправлял свои работы заказчикам и вскоре Владик шутливо пожаловался Нике, что корреспонденция Гриши и для Гриши составляет основную массу информации на этом компьютере. Компьютер был связан с сервером через эфирную станцию космической телеметрии, и определить его истинное местоположение не представлялось возможным. По этому каналу к Интернету были подключены и другие компьютеры в городе. Мощный брандмауэр стоял на входе всех подключенных каналов, что не исключало установку соответствующей защиты на каждом компьютере.
Гриша послал Дрейзеру рисунок улыбающейся Верочки, и от того пришел восторженный ответ, предложение пристроить рисунок и еще через несколько дней проект контракта на дюжину подобных рисунков.
Молодые Свиридовы посоветовались, потом поговорили со старшими Свиридовыми, и Гриша послал в ответ предложение о серии из 24 рисунков под названием «Я расту».
Ответ пришел немедленно с заверенной электронной подписью и соответственно увеличенной суммой гонорара, которую Уля все еще никак не могла воспринимать всерьез.
А через месяц в бандероли из Австрии кроме экземпляров рекламного журнала с рисунком Гриши пришел дамский журнал с портретом Верочки. Журнал для молодых мам выходил два раза в месяц, и каждый месяц в нем появлялось по два новых портрета неизвестной девочки под именем Vera.
Но в домашней галерее рисунков было намного больше и Гриша отбирал рисунки для отправки в Австрию. На пробу Гриша послал рисунок Ули, кормящей дочку. Дрейзер прислал хвалебные отзывы и предложил придержать рисунок до открытия выставки молодых художников, где обязательным условием было представление не выставлявшихся и еще неопубликованных работ.
УЛЯ ПОХОРОШЕЛА
Уля невиданно похорошела.
Когда она переодевалась Гриша любовался ее прекрасным телом, полным радости материнства, и ловил несколько встревоженный взгляд жены.
– Гришенька, ты прости меня, – ночью шептала Уля, обнимая мужа. – Я по прежнему люблю тебя, только Верочка … Говорят, что мне еще нельзя … Ну, сам понимаешь … Ты не думай …
– Что ты, милая моя Улечка! Я очень люблю тебя, ты стала еще прекраснее … С тебя только мадонну писать … А с этим мы подождем …
– Как раньше, да? Чувствуешь, какая я колючая? Но это отрастет …
– Конечно. И не считай себя виноватой …
Грише стоило большого труда уговорить Улю кормить Верочку совсем без одежды. Но зато как это было здорово – два прекрасных обнаженных женских тела. Казалось, вся радость материнства собралась в одном месте, и так хотелось ласкать и целовать этих родных женщин!
Уля склонялась над дочкой и Гриша рискнул показать родителям один из таких рисунков.
– Гриша, это прелестно! – заявила Тоня. – Это можно выставлять в картинной галерее!
– Да, Гриша. Ты растешь. А что сказал твой профессор?
– Профессор поперхнулся и долго мочал. А потом сказал, что зачтет мне эту работу за семестр. И показал своим студентам.
– И что сказали ребята?
– Сперва они аплодировали, а потом ругались.
– Почему?
– Как сказал Андрюшка, ни у кого из них нет такой прекрасной жены …
ДЕД
Верочка стала спать ночью беспокойно, плакать и беспокоить молодых родителей.
– Толя, ты что?
– Верочка плачет. Пойду, успокою ее.
Свиридов вынул из кроватки хнычущую внучку – она еще не раскричалась в полную силу, и молодые еще не проснулись.
– Ну, и чем ты недовольна? – прижимая внучку к себе спросил Свиридов. – Давай дадим маме с папой поспать. Пошли отсюда.
Когда Уля проснулась от неожиданной тишины и не обнаружила дочки в кроватки, она даже испугалась.
– Гриша, Верочки нет!
– Не волнуйся! Бабка или дед взяли ее к себе!
Дочку он нашли в гостиной – в кресле сидел дед с внучкой на руках, и оба мирно спали. Верочка начинала причмокивать, чувствуя приближение кормежки, но она так уютно пристроилась на руках у Свиридова, что было даже жаль будить их.
Но Свиридов сам открыл глаза.
– Уже пора кормить?
– Нет еще. Мы просто пошли искать пропажу.
– Как тихо она спит у тебя! Только ты ее не укачивай, не приучай!
– Что ты, Улечка! Мы с ней просто поговорили, я ей песенку спел и она заснула. Она очень сговорчивая девочка!
Утром Уля делала легкий утренний массаж Верочке, положив ее голенькую на стол.
Верочка заулыбалась вошедшему Свиридову, потянула к нему ручки.
– Можно, я ее помассирую? У меня руки чистые.
– Конечно, папа Толя. Вон как она тебе улыбается!
– Папа Толя – это хорошо. Мне приятно – называй меня так, ладно?
Свиридов самыми кончиками пальцев массировал спинку внучки, а та – так казалось! – довольно кряхтела под его рукой …
НАПАЛМ
ДИПЛОМАТ 10 КГ
– Командир, вам шифрованное сообщение.
– После расшифровки сразу ко мне!
Улыбчивый и неприметный майор вошел к Свиридову с черной папкой.
Свиридов расписался, взял пачку листов и отпустил шифровальщика.
«Совершенно секретно. Особой важности. После прочтения уничтожить.»
– Да-а … О чем же столько писанины …
Он быстро пробежал начало текста и стал читать дальше.
«Осмотром установлено следующее.
На поляне находится выгоревший изнутри БТР, внутри которого выгоревшая покрышка со следами героина внутри. Со стороны дороги пустые «Медседес-600» и «Гелендваген» со следами пулевых пробоин. На поляне обнаружено шестнадцать трупов с многочисленными пулевыми и осколочными ранениями.
Реконструкция происшедшего дает следующий достаточно достоверный результат.
Первым на поляну выехал БТР, следовавший согласно данным ГАИ из Душанбе на один из ремонтных заводов. Затем на эту поляну выехал «Гелендваген», а за ним «Мерседес». Все пассажиры из БТР и автомашин были вооружены и выстроились напротив друг друга. Пулевые раны указывают на то, что первым начал стрелять пулемет со стороны БТР, а затем перестрелка приняла неупорядоченный характер. Со стороны «Гелендвагена» были брошены три гранаты типа «Лимонка», а затем внутренность БТР была залита напалмом.
Все пулевые следы идентифицированы с имеющимся стрелковым оружием, кроме следа во лбу пулеметчика. Экспертиза установила, что пулеметчик был убит крупнокалиберной пулей 45-го калибра производства фирмы Винчестер-Вестерн, США.
Никаких посторонних следов на поляне не обнаружено, как и гильзы 45-го калибра.
Пулевые следы однозначно указывают, что пулеметчик стрелял не только по
