по подготовке медиаспециалистов, разграничить регулирование журналистики, массовой коммуникации, медиа и технологических платформ на законодательном уровне. А также способствовать созданию оптимальных условий функционирования медиасистемы и ее ключевого компонента — медиаиндустрии — в современных условиях. В перспективе это также поможет преодолевать барьер между практиками и теоретиками, обучающими будущих журналистов, редакторов, других специалистов и управленцев медиабизнеса.
Глава 2
Отечественные медиа как подсистема общества
2.1. Теоретическая актуальность концепции «медиасистема»
2.2. Рамки академического анализа отечественной медиасистемы
2.3. Медиаиндустрия в контексте медиасистемы: теоретические подходы
2.4. Медиаполитика и медиарегулирование в академическом дискурсе
2.5. Понятие обратной связи в концептуализации актуального взаимодействия аудитории и медиа
2.6. Понимание журналистики в теории медиа
2.7. Концептуальные основы медиаобразования
2.1. Теоретическая актуальность концепции «медиасистема»
Как мы отмечали выше, медиа существуют в обществе в виде самостоятельного института, структур и процессов, выполняющих коммуникативные, экономические, политические, культурные задачи и во взаимодействии с социальными институтами как национального, так и глобального пространства. Если медиаисследования как область научного знания претендуют на фундаментальность, им необходимы эмпирически найденные общие свойства явлений, принципы, а не гипотетические положения (Степин, 2006). Для проведения эмпирических исследований следует находить четкие критерии анализа, под которыми понимаются определенные объектно-предметные поля, их количественные и качественные характеристики. В социологических исследованиях типичными единицами анализа являются отдельные лица, группы, общественные организации и социальные факторы, в психологии — структурные или функциональные образования, выступающие в качестве минимальных, в лингвистике — условно выделяемые части текста любой длины.
Предполагаем, что в объектно-предметном поле медиа понятие «медиасистема» может стать вполне адекватной единицей анализа. Прежде всего потому, что оно опирается на одинаковые, конкретные и широко признанные показатели, которые существуют и проявляются в конкретных национальных контекстах своеобразно и различно. В числе таких показателей — состояние политической жизни, уровень развития экономики и культуры, позиция на мировой арене, доминирующие идеологии, стиль и образ жизни населения и многое другое (Вартанова, 2003).
Концепция национальной медиасистемы, анализируемая и в рамках национального государства, и в контексте глобальных медиа, сохраняет свое влияние как один из ключевых теоретических конструктов, с которым работают медиаисследователи всего мира (Hallin, Mancini, 2004, 2012; Hardy, 2008, 2012; Dobek-Ostrowska, Glowacki, Jakubowicz, Sukosd (eds.), 2010). Рассмотренные выше теоретические дискуссии о природе и детерминантах моделей медиасистем, их однородности и/или гибридности стали теоретическим вызовом для многих исследователей.
Формулируя определение термина «медиа» (см. 1.4), мы обратили внимание на то, что концепцией, помогающей перевести абстрактное понятие «медиа» в реалии национальных условий и глобальной среды, в медиаисследованиях второй половины XX в. стала «медиасистема» (Медиасистемы стран БРИКС, 2018). Именно она долгое время выступала важным и широко распространенным инструментом в процессе операционализации концепции медиа (Hallin, Mancini, 2004; Hardy, 2008). Дискуссия о трансформациях, природе, детерминантах, границах медиасистем и даже о самом смысловом наполнении термина «медиасистема» идет в академическом сообществе со второй половины XX в. до настоящего момента, причем время от времени — с появлением новых исследований или научных публикаций — она активизируется.
Академическая школа изучения национальных медиасистем сегодня стала одной из наиболее известных и значимых, а широко используемое понятие «медиасистема» — одним их наиболее распространенных терминов — правда, до сих пор без четкого единого определения — этой сравнительно молодой научной области гуманитарных наук. В рамках устоявшегося подхода медиасистема — это комплекс, система медиаинститутов и медиапрактик, которые, взаимодействуя друг с другом, формируют друг друга в контексте исторического развития современных структур медиа на национальном уровне (Hardy, 2012; Hallin, 2015). В таком традиционном понимании медиасистема, обладающая собственными внутренними связями и динамикой, часто рассматривается как статичный социальный конструкт, существующий как отдельное общественное пространство. В отечественных исследованиях термин «медиасистема» обобщает реальную практику национальной медиасреды, также являясь теоретическим конструктором, потому что медиасистему — и как определенные институты, и как их динамическое взаимодействие — в конкретной стране описать, оценить довольно сложно (Шкондин, 2015).
Формулируя понятие медиасистемы, следует рассматривать ее как взаимосвязанный комплекс медиаканалов, медиаконтента, медиатехнологий, адресованных аудитории, действующих в рамках национального и международного законодательства, в контексте геополитического и экономического положения страны, ее этнокультурных условий и исторических традиций, а также особенностей идентичности аудитории. При этом медиасистема характеризуется как внутренней, так и внешней динамикой, вызываемой социальным и технологическим развитием, трансформацией медиаструктур и аудитории. Очевидно, что при анализе медиасистемы, рассматриваемой в ее включенности в глобальный контекст, обязательно, и, возможно, даже прежде всего, надо учитывать национальные условия (Медиасистемы стран БРИКС, 2018).
Школа исследований медиасистем начала складываться в середине 1950 гг. после публикации одной из самых известных работ в области медиаисследований — книги «Четыре теории прессы» Ф. Сиберта, У. Шрамма и Т. Питерсона (первое англоязычное издание вышло в 1956 г.) (Sibert, Shramm, Petersen, 1956). Несмотря на то что в последние годы интерес к работе уменьшается, можно утверждать, что ее влияние на развитие медиаисследований весьма значительно. Эта коллективная монография стала одной из самых публикуемых и переводимых книг в области изучения медиа и по-прежнему занимает одно из первых мест по количеству цитирований. С момента выхода в свет книга была переведена на множество языков, на русском она была издана в 1998 г., хотя достаточно подробное ее изложение можно было найти в коллективной монографии «Буржуазные теории журналистики. Критический анализ» (1980). Согласно данным Google Scholar, у этой книги на английском языке более четырех тысяч цитирований, на русском языке практически шестьсот (см. рис.).
Рисунок. Цитируемость книги Ф. Сиберта, У. Шрамма, Т. Питерсона «Четыре теории прессы» («Four Theories of the Press») (на рус. и англ. яз.)
На протяжении второй половины XX в., после выхода книги, можно обнаружить несколько пиков дискуссии о природе, детерминантах, индикаторах и границах медиасистем, вызванных публикацией работ, так или иначе перекликающихся с «Четырьмя теориями прессы». В рамках школы исследований медиасистем были созданы практически обязательные к чтению работы известных авторов, анализирующие и сравнивающие медиасистемы (отдельных стран, регионов или групп стран, медиасистемы на глобальном уровне) и создающие их типологию. Это монографии Э. Хермана и Н. Хомского «Производство согласия. Политическая экономия массмедиа» (Herman, Chomsky, 1988), «Последние права. Пересматривая четыре теории прессы» (коллективная работы исследователей университета Иллинойса под ред. Д. Нероуна) (Nerone (ed.), 1995), работы Д. Халлина и П. Манчини «Сравнивая медиасистемы. Три модели СМИ и политики» (Hallin, Mancini, 2004) и «Сравнивая медиасистемы за границами Западного мира» (Hallin, Mancini, 2012), а также книга Д. Харди «Западные медиасистемы» (Hardy, 2012), работы «Девестернизируя медиаисследования» (Curran, Park (eds.), 2000) и «Изучение СМИ стран БРИКС» (Nordenstreng, Thussu (eds.), 2015). Рассмотрим важнейшие
