Это невозможно! Это совершенно невозможно!
Тяжело дыша, он снова рубанул мечом по туманной фигуре перед собой.
Облако черного дыма снова рассеялось...
Но голос, полный неприкрытого сарказма, и не думал затихать:
— Вру? Но, Ваше Величество, почему бы вам не опустить взгляд? Что сейчас Вы держите в своей руке?
Глава 218. Гора Цзяо. Возвращение государя[218.1]
Он опустил голову.
Опустил голову и…
Казалось, кровь в его жилах потекла в обратном направлении, а в ушах загудело и зажужжало. Ведь перед ним был... Бугуй.
Он держал в руке то самое непревзойденное божественное оружие, что прошло с ним через сотни битв, его меч Бугуй!
Словно полная злобы коварная черная птица, длинный меч появился посреди этой непроглядной тьмы. В тонкой рукояти и закаленной стали чувствовалась неукротимая мощь и опасная грация истинно танского меча[218.2], что не нуждался в ножнах. Сложно было не узнать его…
На инкрустированном в рукоять золотом кольце было написано:
Бугуй… Без возврата…
Помню цвета яшмы поле зеленое, помню тот киноварный мост[218.3].
Минул еще один год, государь так и не вернулся[218.4] домой.
Боль была такая, словно его ударило молнией. Свет в сузившихся до размеров кончика иглы зрачках почти погас. Лицо стало бледнее, чем у мертвеца и свирепее, чем у самого злобного призрака.
— Нет... Нет… Нет!.. Не надо!
В отчаянии он отбросил Бугуй, но привязанное к его сердцу божественное оружие не упало на землю, а просто само вошло в ножны на его поясе.
— Нет! — запаниковавший Мо Жань попытался призвать Цзяньгуй, но тот не отозвался. Он снова и снова призывал его, но божественная плеть из алой ивовой лозы так и не откликнулась на его зов.
Не было Цзяньгуя, не было его ивовой плети.
Теперь только Бугуй был готов следовать за ним.
— А сейчас ты мне веришь?
На этот раз призрачная фигура сгустилась еще быстрее, почти мгновенно сформировав из клубящегося вокруг черного тумана конечности, торс и голову…
Мо Жань отказывался верить.
Он решительно отказывался в это верить.
Не удостоив облако черного дыма даже прощальным взглядом, он бросился бежать к видневшемуся в конце тоннеля свету.
Это была иллюзия, созданная Сюй Шуанлинем... это просто иллюзия…
Нужно добраться до источника света, и все будет кончено.
Он бешено мчался в ту сторону, не разбирая дороги.
И тут его предплечье опять ухватила чья-то рука.
Не желая обращать внимания на назойливого призрака, Мо Жань сбросил руку наглеца и сердито закричал:
— Проваливай! Проваливай отсюда! Что есть правда? Можешь ли ты лучше меня знать, что есть правда? Я знаю, что все было реально! Он хорошо ко мне относится — это правда! Он не умер — это правда! Разве может быть ложью все то, что мы испытали вместе с ним на протяжении всех этих лет?! Озеро Цзиньчэн, Персиковый Источник, Призрачное Царство и город Цайде, где мы поженились и навек сплели наши волосы…
Его пламенную речь прервал мягкий тихий вздох:
— А-Жань, а почему ты не помнишь, как мы связали наши волосы?
Резко оглянувшись, он увидел, как черный туман еще сильнее сгустился, приняв форму прекрасной девы, чье лицо было изысканнее цветущего лотоса. Воистину, поразительная красота этой женщины не имела себе равных в мире людей. Она нежно прильнула к нему, положив ему на грудь украшенную многочисленными драгоценными шпильками прелестную головку. У нее была та же прическа, что и в день их свадьбы, да и одета она была в точно такое же ярко-красное платье.
— Помнишь, на горном пике Сюйин, когда я не смогла больше идти, ты понес меня на спине. Тогда ты сказал мне, что с этого момента я не должна называть тебя «Ваше Величество», а могу обращаться к тебе только по имени «А-Жань». Неужели ты забыл даже это?
Ее улыбка была мягче травы, однако руки обладали невероятной силой.
Мо Жань с большим трудом вырвался из ее крепких объятий. От мертвой хватки этой женщины у него на запястьях появились багровые синяки. Нет, это определенно была не Сун Цютун... Оставив ее позади, он упрямо продолжил двигаться вперед... Белый свет сиял все ближе и ближе…
Казалось, на уровне инстинктов он точно знал, что именно там находится выход.
Вон там... Просто надо дойти…
Он услышал, как позади него Сун Цютун рассмеялась, а потом сказала:
— Ваше Величество, и куда это вы так спешите? Чу Ваньнин мертв, вы ведь сами сжили его со свету, куда же вы теперь так стремитесь попасть?
— …Там что-то есть…
На самом деле, он ничего уже и не слышал. Вырвавшись из когтей требующих его жизнь призраков и подавляющего его веру в себя злого духа, он отодвинул все звуки на задворки своего сознания и помчался со всех ног туда, где вдалеке маячил белый свет. С каждым его шагом он становился все ярче и ярче, сам же Мо Жань был похож на утопающего, который, оттолкнувшись от дна, изо всех сил двигает руками и ногами, прорываясь сквозь толщу воды, отчаянно пытается достигнуть поверхности моря.
И вдруг!
Мрак исчез. Он вынырнул из темноты и оказался в наполненном величественным белым сиянием бескрайнем пространстве.
Мо Жань задыхался, ноги все еще подкашивались от слабости, а дыхание было частым и глубоким, как у только что вынырнувшего из воды человека. Ему никак не удавалось приспособиться к слепящему свету, поэтому пришлось поднять руку, чтобы прикрыть глаза. Через какое-то время он услышал щебетание птиц и почувствовал слабый аромат цветущей яблони.
Мо Жань медленно открыл глаза.
И где же он?
Первое, что он увидел, были ветви пышно цветущей крабовой яблони, похожие на вытканные на парче облака цвета алой зари.
Нет, определенно, это место не имело ничего общего с храмом Тяньгун ордена Жуфэн.
Эта иллюзия... неужели она все еще не закончилась?
Его разум и сердце затрещали по швам и начали медленно разваливаться на части. Он вдруг потерял уверенность в том, кто он такой, где сон, а где явь.
Он сел, и упавший на кончик его носа яблоневый цветок вспорхнул ему на колено.
Он… сел?
Только в этот момент Мо Жань осознал, что до этого лежал, и сейчас все выглядело так, словно он только что очнулся от кошмара. Оглядевшись, он увидел, что над ним нависает пагода Тунтянь Пика Сышэн, а сам он в полном одиночестве сидит в абсолютно
