к представителям контрразведки они не страдали, и остановить машину не пытались.
Людей видно не было. Город выглядел пустынным. Полуторамиллионный город в первые дни Вторжения был довольно сильно разрушен ударами с орбиты и десантом Чужих. Половина города превратилась в бетонное крошево, все мосты были разрушены. Каким чудом расположенная неподалеку плотина не заинтересовала Чужих, непонятно. Иначе, скорее всего, столица сейчас располагалась бы где-то в другом месте. Тогда погибло больше полумиллиона человек, и санитарные команды полгода потом разыскивали и хоронили трупы. Сейчас, конечно, ситуация стала получше. Трупов на улице не валялось, да и завалы порядком разгребли, по меньшей мере, расчистив улицы для проезда транспорта. А кое-где уже стояли новые здания и строились еще. В общем, город жил. Пусть не было тысяч ярких огней вывесок магазинов, да и обычное ночное уличное освещение отсутствовало, в первую очередь из соображений экономии электричества, но светящиеся вывески и указатели все же встречались.
Егор свернул с проспекта, промчался по узкой улице и с визгом резины затормозил у здания бывшего ФСБ, а ныне Главного Управления Контрразведки Союзных Сил. В гостях у "уксусов", как за глаза называли нынешних чекистов, Пашке еще бывать не приходилось. И он, с любопытством поглядывая по сторонам, направился вслед за Егором внутрь.
На входе их тормознули, проверили документы. У Егора формально, у Пашки же, внимательно изучив и просветив Пашку рентгеновским взглядом, от которого хотелось раздеться до трусов, вывернуть карманы и бежать писать явку с повинной. Но все обошлось, и Пашкина тонкая душевная организация, которой можно было забивать гвозди, не пострадала от "ментовского беспредела". Пройдя по коридору, по лестнице поднялись на второй этаж к Егору в кабинет.
— Так, смотри. Я сейчас схожу, узнаю, кто, где, почем, а ты тут подожди пока, — сказал Егор и ушел. Пашка остался один и начал с интересом изучать помещение. Особое Пашкино внимание привлекло ружье, висевшее на стене кабинета. Хоть оно и было далеко не новым, явно было видно, что хозяин заботился о нем, периодически стирая с него пыль и полируя тряпочкой.
— Любуешься? — раздался от входа голос Егора, и он вошел в кабинет: — Погнали, генерал на месте, сейчас нас примет.
— Так, смотри, мы сейчас встречаемся с начальником управления контрразведки генерал-майором Самойловым Иваном Ивановичем — это тут самый главный начальник, — проинструктировал Пашку Егор.
— По порядку значит пойдем? — усмехнулся Пашка.
— Ага, и хорошо, что я его застал. Мне еще за Василенко пистон получать, — загрустил Егор.
— Не ссы, прорвемся. Там же налицо злостное нарушение режима секретности. За такое или кол в жопу, или пулю в голову. Скажешь, что генерал, как настоящий мужик, выбрал пулю, — утешил друга Пашка.
— Твоими бы устами… — начал Егор.
— Коньяк грузинский пить, — закончил за него Пашка: — Ты главное так и скажи, вот увидишь, проканает.
— Ты главное при генерале ничего такого не ляпни, — предупредил Егор: — Он мужик правильный, но строгий.
— Ладно, разберемся, — отмахнулся Пашка.
— С кем я связался, — еле слышно проворчал Егор, махнул рукой, понимая, что карты уже сданы, и надо играть.
Войдя в приемную генерала, никого там не застали. На звук шагов из кабинета выглянул сам генерал, оказавшийся весьма шустрым на вид седовласым старпёром бодрого вида. — Проходите, сюда, — махнул рукой генерал: — Ночь на дворе, секретаря спать отпустил, етыть ее в качель.
— Чай будете? — едва гости переступили порог спросил генерал и не дожидаясь ответа показал на столик в углу кабинета: — Там чайник, заварка, самообслуживание.
— Здравствуйте, товарищ генерал, — поздоровался Егор.
— Здравия желаю, товарищ генерал. Разрешите представиться, командир особой роты 38-го танкового полка майор Немцов Павел Сергеевич, — представился Пашка.
Генерал, пожав обоим руки, подтолкнул их в чайному столику, с наказом не возвращаться пустыми, а сам проследовал за свой стол, на котором уже стоял стакан с чаем. Заполнив стаканы, офицеры уселись к столу.
— Ну, рассказывай Егор, — начал генерал: — какого хрена, от тебя за неделю ни одной весточки не было.
— Как не было? — удивился Егор: — Со мной фельдъегерь же поехал, я его отправил 3 дня назад с отчетом, как было оговорено.
— Не добрался твой фельдъегерь, — ответил генерал: — Ладно с этим вопросом после порешаем. Что по испытаниям? Василенко отчет передал тебе?
— Тут такое дело, товарищ генерал, — чуть ли не ковыряя пальцем стол, начал Егор: — В общем кончился Василенко.
— Как кончился?
— В общем, я его грохнул, — прямо сказал Егор.
Чего?? — от возмущенного крика генерала, зазвенели окна в кабинете. — Так, — взяв себя в руки и еле сдерживаясь, проговорил генерал: — Сейчас ты мне все рассказывай, я перебивать не буду.
— В общем, когда я приехал на полигон, оказалось, что Василенко находится в деревне Выползово. Я приехал к нему с докладом и увидел на столе телефон. Поинтересовался, что за телефон, он ответил, что со старых времен остался. Мне его взгляд не понравился в тот момент. Короче, мы с бойцами вокруг здания пробежались, обнаружили кабель. Пошли по нему. Кабель вел в сторону полигона. Недалеко от полигона на кабеле сидел "жук". "Жука" снять не удалось, он самоуничтожился при попытке его сковырнуть. Ване руку немного повредило взрывом. Но мы его зафиксировали на фото. В общем, рванул я на полигон и начал наклонять всех в разные позы. Они и раскололись, что генералу впадлу было в палатке ютиться, он и приказал кабель кинуть до деревни, чтобы рулить не вставая с унитаза. Обиделся я на такое злостное нарушение, отжал уазик на полигоне и поехал генерала на кол сажать. Приезжаю к нему в кабинет захожу и задаю вопрос "а какого хера тут творится". А этот, извините товарищ генерал, хуй с лампасами мне отвечает "выйди, зайдешь, когда позавтракаю". Ну, тут у меня планка и упала, Свистнул своих сержантов в окно, по скорому ему приговор зачитал и там же в кабинете исполнил. Он, сука, так и помер с вилкой в руке. Прошу прощения за свой французский, Иван Иванович. После, написал отчет и все генераловы бумажки к нему приложил и отправил с фельдъегерем, а сам остался на полигоне обеспечивать ход испытаний.
— Пиздец, — вырвалось у генерала: — Я знал Василенко, на первый взгляд нормальный мужик был. Из кабинетных, правда. Но такое учудить… Впрочем, тебе Егор я верю. М-да, задали вы мне задачку. Ты понимаешь, что генштабовские тебе убийства генерала не простят, хоть он сам черт бы был.
— Понимаю, — глухо ответил Егор: — Но не мог такое стерпеть, извините.
— Хрен с тобой. Ладно, молодцы, что доложили вовремя,
