ты права. Обычно я — тот, кто говорит, что ты придаешь слишком большое значение ее поведению. Может, мы оба неправы. Может, мы создали это у себя в головах, сделав прошлое монументальным, ужасным и секретным, и да, оно ужасно, но это — наше прошлое. И так далеко от теперешней нашей жизни, как будто его никогда и не существовало. И еще — что насчет Джейсона? Учитывая, что казнь Гризза назначена на следующий год,
должны ли мы рассказать Джейсону что-нибудь? Нужно ли нам подготовить его?
Джинни на минуту задумалась. Она была уверена, что отсутствие интереса со стороны Мими будет полной противоположностью тому, как отреагирует ее сын, Джейсон. Ему было девять и его интересовало все вокруг. И одному Богу известно, как много он захочет рассказать своим друзьям.
— Я думаю, что хотела бы рискнуть и поставить на то, что пресса оставит нас в покое, — наконец произнесла Джинни. — Похоже, что останки Мо не привлекли особого внимания. У нас будет год, чтобы решить, должны ли мы сказать Джейсону что-нибудь. И ты прав. Казнь Гризза запланирована на следующее лето, но у него уже было так много отсрочек, что невозможно сказать, сколько времени пройдет, прежде чем его казнят. Это может длиться годами.
Она неловко поерзала на диване, не в силах встретиться глазами с Томми. Ей не нравится эта тема. Никогда не нравилась. Никогда не понравится.
Джинни встала, заканчивая разговор.
— Мне нужно начать печь пироги для церковного ужина на завтрашний вечер, и я обещала Картер, что заеду позже помочь ей с тренировкой лошадей. Я собиралась привезти что-нибудь из еды домой на ужин. Ты что предпочитаешь? Китайскую кухню? Мексиканскую?
Прежде чем Томми смог ответить, она быстро добавила:
— Почему бы тебе не поехать со мной? Сегодня день Дениз, она заберет Джейсона после школы, свозит его с Максом на тренировку, а затем возьмет на ужин к своей матери. — Дениз была матерью лучшего друга Джейсона, Макса. — Должна прийти Линдси, сделать с Мими домашнюю работу. Поехали со мной к Картер. Давай поедем сейчас, а пироги я испеку после того, как вернемся домой.
Томми скривился.
— Да ладно, Томми. Я знаю, что тебе не нужно возвращаться на работу на остаток дня. Поедем со мной. Будет весело.
— Может, тебе и будет весело, — проворчал он. — В прошлый раз, когда там был, я застрял, вычищая стойла.
— Ну, это поэтому, что ты заявил, что не хочешь кататься верхом.
— Я сказал, что не хочу, потому что в предыдущий раз, после того, как помогал объезжать лошадей, по возвращении домой мне пришлось домой приложить к яйцам пакет замороженного горошка.
— Просто ты не привык ездить верхом. Нужно немного времени, — сказала она с улыбкой.
— Нет, спасибо, Джин. В этот раз я пас. Завтра я лечу в Чикаго, и не хочу, чтобы у меня болели яйца. Все равно мне нужно еще собрать вещи.
— Чикаго? Я думала, что ты летишь на следующей неделе.
— Нет, это было в календаре. Я уезжаю завтра утром. У меня рейс в одиннадцать.
— Но как же церковный ужин завтра вечером. Ты его пропустишь. Это важнейший вечер года для нас. Будет аукцион и мини-карнавал. Я пригласила Алека и Паулину с детьми. Мы все пойдем.
— Джинни, я ничего не могу поделать с тем, что мой самый крупный клиент назначил эту встречу полгода назад. Это большая сделка, и ты о ней знала. Это было в календаре, и не делай такой удивленный вид. И пока не забыл, вынужден сообщить тебе, что будут только Алек и мальчики. У Паулины какое-то важное занятие йогой.
— Занятие йогой? Знаешь что, даже не рассказывай мне ничего. Она занята своими упражнениями еще больше, чем я.
— Вообще-то, я и не планировал тебе больше ничего рассказывать, потому что сам ничего не знаю кроме того, что у нее йога.
Джинни встала перед ним и, положив обе руки на плечи Томми, поцеловала его в макушку. Он посмотрел на нее, и она стала очень серьезной.
— Я, пожалуй, поеду к Картер прямо сейчас, Томми. Вместо выпечки. Мне нужно… нужно… ну ты понимаешь.
Она пыталась сказать ему, что ей необходимо сбежать от их предыдущего разговора. Ей нужно оказаться у лошади на спине, ощутить ветер в своих волосах, чтобы звук и запах лошади и кожи поглотили чувства и стерли все мысли. Возможно, она создавала впечатление храброй и крутой, когда говорила о неспособности игнорировать их прошлое, но что-то внутри нее рассказывало совсем другую историю.
Чувствуя запоздалую реакцию жены на разговор о Гриззе, Томми встал и обнял ее.
— Я поеду с тобой. Я не сяду на то чудовище, которое Картер зовёт Команчи, но может я смогу поиграть с собаками или что-то такое.
Она с благодарностью посмотрела на него.
— Спасибо, Томми. Спасибо за то, что едешь со мной.
**********
Вечером того же дня, понаблюдав за Томми в течение нескольких минут, Джинни просунула голову в его кабинет, где он сидел за своим столом, не замечая ее присутствия.
— Когда ты пойдешь спать? — спросила она, зевая. — Уже за полночь.
Томми поднял глаза.
— А, привет, Джин. Мне просто еще кое-что нужно сделать, и я до сих пор не собрал вещи. Ложись спать. Я постараюсь не шуметь, когда поднимусь.
— Я знаю, что ты сидишь сейчас здесь из-за того, что поехал со мной к Картер. Ты не говорил, что должен закончить какие-то дела перед поездкой.
— Это не из-за тебя. Непредвиденное посещение полиции сегодня утром для беседы о Мо выбило меня из графика.
Она прислонилась к дверному косяку и склонила голову набок.
— Но ты бы уже закончил, если бы не поехал со мной к Картер. Почему просто не сказал мне, что у тебя много работы?
Томми поднялся из-за стола, подошел к ней, притянув к себе и положив подбородок ей на макушку.
— Потому что знал, что ты старалась быть сильной, и что разговор о том, что должно произойти следующим летом угнетает тебя. Я просто хотел быть с тобой, Джинни. Это все, чего я когда-либо хотел. Быть с тобой. Независимо от того, где ты или что ты делаешь. Я люблю тебя, Джин.
— Я тоже тебя люблю, Томми.
Она подняла на него взгляд, и Томми нежно поцеловал ее в губы.
То, что началось как маленький жест любви, быстро переросло в нечто большее. Неясно, кто из них двоих первым углубил поцелуй, но прежде чем кто-либо из них понял, что происходит, они обнаружили себя обнаженными. Джинни
