заполнена: из двух двухъярусных кроватей свободна была только левая верхняя. А также верхний уровень двухъярусной тумбочки. Я не спеша запихнул свой вещмешок в тумбочку, разложив мыльно-рыльные принадлежности в верхний выдвижной ящичек, застелил свободную койку выданной интендантом простынкой, постелил сверху клетчатое одеяло, запрыгнул наверх и растянулся, подоткнув под голову подушку. Расслабился и даже немного задремал, когда в коридоре послышались шаги и дверь распахнулась. В комнату ввалились трое «старожилов».
— О, у нас новенький! — воскликнул веснушчатый паренек совершенно крестьянской наружности, в стоптанных сапогах, чуть ли не домотканой рубахе, подпоясанной веревкой и мятых штанах (на брюки этот предмет туалета совершенно не походил) Если добавить сюда широченные плечи, нос картошкой и залихватский чуб, то он больше походил на ватажка банды биндюжников-грузчиков, в среду которых мне пару раз приходилось «отправляться на заработки». Но вот на дворянина он совершенно не походил. Как и его приятель: низкорослый кучерявый парнишка, с однозначно семитскими чертами лица, да еще и в очках. Но третий полностью компенсировал недостаток вальяжности и барственности в помещении: в отглаженных брюках, начищенных блестящих сапогах, белоснежной сорочке, отороченной на манжетах и по воротнику кружевами. Он брезгливо посмотрел на меня и уселся на нижней правой койке, вытянув ноги чуть ли не через все помещение. Да, ростом он был чуть ли не сажень (больше двух метров, если мерить согласно новой официальной «метрической» системе, принятой во Французской Империи по указанию Бонапарта), но не казался болезненно худым или несоразмерным.
— Ну, здравствуй, новичок! — проговорил этот гигант с ленцой. Ну, хоть представься честной компании! Нам же этой группой года три жить. Почему прибыл почти в последний момент? Не знал, что согласно давней традиции, прием в академию начинается чуть ли не в начале лета, чтобы будущие курсанты сумели приспособиться к требованиям и нагрузкам?
— Не знал о таком правиле, извините. А сами-то вы давно здесь живете?
— Не знали? — проигнорировал мой вопрос длинный аристократ. — У Вас что, никто из семьи в академии не обучался? Вы первый в роду, кто накопил денег на поступление?
Несмотря на нотки превосходства, и даже презрения в голосе собеседника, я решил на накалять обстановку. И ответил уклончиво:
— У меня старший брат обучался в Академии, но не здесь, а в Москве. Он мне о подобных тонкостях не рассказывал.
На самом деле я и не расспрашивал его тонкостях учебы, ведь всеми силами старался отбрыкаться от обучения, до самых последних событий.
— Он и сейчас учится или уже выпустился? В каких войсках? — Продолжал допрос длинный аристократ.
— Он погиб, — сухо ответил я и отвернулся, не собираясь продолжать разговор.
— Ну что ж, сочувствую. Надеюсь, он умер героем, в схватке с врагом?
— Не совсем. Его взорвали в родном доме. Видимо, террористы. А мне повезло, я как раз отлучился в этот момент из дома. Еще вопросы будут?
— Представьтесь, пожалуйста, молодой человек!
— Барон Афанасий Мезенцев, прошел тестирование в когорту Охранителей.
— Что, в группу к самому Карлу Федоровичу? — присвистнул здоровяк Иона. — Меня он завалил, как только я шпагу взял в руку. Не дал даже в стойку стать. А тебя?
— Это такой длинный, с усиками в ниточку и узенькой бородкой? Черноволосый, в камзоле с вычурной вышивкой серебром? Мы с ним минут пять пофехтовали, и он бросил «годится». А затем меня в какой-то список записали.
— Пять минут? Это много. Обычно он новичков с одного-двух выпадов отбраковывает. Ты где-то занимался до этого?
— У меня были частные уроки. Некий боец из Галлии, Шарль де Беарн. Это ваш Карл тоже у меня спросил, кто со мной занимался. А потом уважительно покачал головой.
— Шарль де Беарн? — вступил со своего места в разговор длинный хлыщ. — Это не тот ли известный бретер, который вынужден был скрыться из столицы лет десять назад, после нашумевшей истории с… Ну что ж, поздравлю. Он считался непобедимым бойцом. Точнее, наемным убийцей. Так что будем знать, что Вас, барон, на дуэль лучше не вызывать, при таком-то специфичном учителе.
— Буду иметь в виду, — буркнул я. А затем обратился уже сам к этому длинному хлыщу:
— А Вы, собственно, чьих будете?
— Да, простите, не представился: граф Юрский, Иван Семенович. Сижу в этих стенах уже два месяца, записан на факультет общей тактики. Но это формальности, все равно большинство лекций и практик мы будем проходить все вместе. Эти двое: Медведчук Иона Дмитриевич, незаконнорожденный сын барона Медведчука из Тамбова, а также Самуил Лейбович Крушельницкий, сын ребе Юзефа, из Винницы. Они тоже боевики, как это ни странно для Крушельницкого. Я полагал, что он-то точно пойдет по программе «одаренных». Но что-то там не сложилось у него на тестовых испытаниях, так что попал сюда.
— А почему вы только сейчас появились в казарме? Какие-то дополнительные занятия?
— Ты еще не в курсе? Обязательная физическая подготовка. Весь курс бегает круги, занимается гимнастикой, играет в мяч (кто умеет) или занимается борьбой (джиу-джитсу, английский бокс и так далее, кому что нравится). После начала занятий некоторые виды «развлечений» переведут в обязательные уроки, так что с основами каждого вида борьбы ознакомят всех. Советую подготовиться заранее. Обещают, что нагрузки с началом учебного года возрастут кратно. Так что имеет смысл подавать документы заранее, еще и по этой причине.
— А как тут насчет увольнений в город? — С надеждой спросил я.
— Только, если есть уважительная причина. Просто так отпроситься поесть маминых пирожков или посетить бордель, не выйдет. У тебя есть родственники в столице?
— Можно сказать, что есть. Жена.
— А не поспешил ли ты жениться, барон? Хотя, думаю, что скучающая в столице молодая супруга считается уважительной причиной для увольнений. Так что обратись в канцелярию. Возможно, они и решат вопрос в твою пользу. Кстати, а вы давно женаты?
— Почти две недели.
— О, да, это достойный стаж семейной жизни. Еще не успели надоесть друг другу?
— Пока нет.
— Ну ладно, у меня есть кое-какие связи в администрации. Попытаюсь поспособствовать твоей проблеме. А пока постарайся заснуть, подъем здесь в несусветную рань: по седьмой склянке!
Он протянул ноги в сапогах в сторону двоих «сокурсников. И те живо стянули с него узкие сапоги и аккуратно поставили в уголок. Затем граф снял сорочку, которую перехватили у него добровольные «денщики» и повесили на оказавшиеся здесь же складные «плечики». Затем он достал из-под койки матерчатые тапочки с загнутыми носками, снял брюки и самостоятельно повесил их на перекладину, оставшись в белых кальсонах и нижней рубахе без рукавов. После чего растянулся во весь рост на нижней койке, закинув руки
