Глава 5
Габриэль долго возилась с засовом, дрожащими руками закрывая дверь за удалившейся Зеной, Арго и тремя их спутниками. Кратос сидел на полу, наблюдая за ней широко распахнутыми глазами на застывшем лице. Габриэль улыбнулась мальчугану и пристроилась рядом с ним, доставая из корзины ароматные булочки и протягивая приятелю одну из них.
— В ожидании твоего двоюродного брата мы можем перекусить, правда? Ой, как мне хочется придушить воришку!
— Не нужно со мной делиться, — перебил паренек, указывая на сдобу. — Уклосс принес хлеб для вас.
— Я съела уже две штуки! — настаивала Габриэль, угощая парнишку. — Бери! Ты что-то хотел спросить?
— Она, наверное, очень на меня злится?
— Ты о Зене? Да, она вне себя, но причина не в тебе, — честно ответила девушка. — Воительница терпеть не может запутанных историй: как раз таких, как эта. Она понимает, что ты здесь ни при чем, и не винит тебя. И еще, Зену возмущает несправедливость, а в Афинах она сейчас процветает. Подруге придется вмешаться: она не сможет оставить все как есть, а ведь у нас были совсем другие планы. Воительница — настоящий герой, но только не называй ее так, она этого не любит.
Мальчик задумался и разломил булочку надвое. Спрятав половину в карман, он принялся есть.
— Я… хотел поблагодарить тебя за то, что ты отыскала маму. Если б мне пришлось самому искать ее в темнице, поднялся бы переполох.
— Ой, ты бы справился, — заверила его Габриэль. — Помнишь торговца пергаментом? Он бы тебе помог.
— Кто знает, — тревожно ответил Кратос, и девушка с беспокойством посмотрела на него.
— Эй, он что, предатель? Я ведь плохо его знаю…
— Он не из шайки, не волнуйся, — с набитым ртом выговорил мальчик. — Конечно, он боится «Покровителей», они могут надавить на него, но ведь их все боятся… кроме моего двоюродного брата и Адрика. Пекарский сыночек просто глуп, а Гелариона защитит его славный отец.
Паренек дожевал кусок, бросил в рот новый и добавил:
— Торговец пергаментом поднял бы крик, что не любит, когда его бьют. Вот бы «Покровители» потешились. Кто любит-то?
— Никто, это уж точно, — поддержала Габриэль и переспросила: — Гелариона защищает отец? Ах да, вспомнила!
«Сын бога Гермеса находится под его неусыпной заботой. Ага, а я дочь великого Зевса!» — подумала она и посмеялась, живо представив себе такую забавную историю. Девушке пришлось скрыть улыбку: чего доброго, Кратос решит, что она смеется над ним или его драгоценным братцем.
Они в дружеском молчании доели хлеб; вдруг Кратос вскочил на ноги, кинувшись к входной двери. Он даже ни разу не споткнулся о кучи камней на полу. Габриэль вся обратилась в слух и стиснула в руке увесистый булыжник. Послышался тихий скребущий звук, паренек тихо вздохнул и поскребся в ответ. Постояв у двери еще секунду, он навалился на нее плечом, и в щель протиснулся Геларион. Изящная рука с длинными пальцами задвинула засов.
Златовласый воришка замер в неподвижности в угасающем свете огня, разглядывая Габриэль. Она с непроницаемым и мрачным лицом уставилась на маленького проныру. Конечно, она не умела напускать на себя грозный вид, как делала Зена, но в какой-то мере ей это удалось. Гелариону вполне хватило результата, достигнутого девушкой, чтобы в ужасе отступить на шаг и вжаться в угол.
Парнишка оказался старше, чем она ожидала: на первый взгляд Габриэль дала ему всего четырнадцать лет, теперь же поняла, что воришке не меньше семнадцати. На подбородке и над верхней губой она различила пробивающуюся бородку и усы. Кроме того, лицо юноши было не таким безупречным, каким девушка его запомнила: впечатление портили тяжеловатая челюсть и слишком уж тонкий прямой нос. Большой подвижный рот растянулся в притворной улыбке, и парень отвесил Габриэль шутовской поклон.
— Двоюродный братец передал, будто ты желаешь поколотить меня за то, что я нашел тебе бесплатный ночлег. Вот он я. К делу! — Он широко развел руки и улыбнулся. Габриэль иронично отнеслась к театральному жесту и безмолвно смотрела на юношу, оказавшегося вовсе не таким уж нескладехой, какого она предполагала увидеть. У Гелариона были золотые волосы, гладкая кожа, подтянутое мускулистое и стройное тело.
— Благодарю за любезность, — нашлась Габриэль, — но лучше подожду, пока ты потеряешь бдительность. Так будет интереснее.
Парень растерянно моргнул, и улыбка сползла с его лица. Стоя со сложенными на груди руками, девушка смотрела ему прямо в глаза, ей даже не приходилось задирать голову.
— А пока расскажи мне, зачем ты это сделал. Подлый прием!
В ответ юноша помотал головой и замахал руками:
— Побереги нравоучение, мне их уже читали. Та-ак скучно! Дальше ты сообщишь мне, что я не имел права брать чужой кошелек, — тут он пожал плечами, — но ничего не поделаешь, теперь он мой. А тот человек, с чьего пояса он раньше свисал на кожаном ремешке, уже не имеет на него права, такова жизнь. И вообще, мой брат вытащил тебя из темницы, Уклосс накормил отличным хлебом — в чем же дело?
Пораженная Габриэль уставилась на воришку:
— Ты что, правда, не понимаешь?
— Да мог бы, если б захотел, — мелькнула белозубая улыбка и сверкнули огромные глаза. — Но я не хочу.
— Братец! — прошипел Кратос, дергая наглеца за старую тунику. Лоскут оторвался с противным треском, а юноша разгладил оставшуюся на выпирающих ребрах ткань. — Она вместе с воительницей помогает нам! А ты что творишь?!
— Кратос, никто не сладит с «Покровителями», — нравоучительно произнес Геларион. — Никто. Мы не способны нанять помощников, а троица не считает денег.
С этими словами он повернулся к Габриэль.
— Я слышал о Зене и о том, как ты сразилась с Агриноном. Похоже, ты умеешь держать оружие, ну а воительница — та просто живая легенда. Но наша задача ей не по силам. И тебе тоже.
— Не думаю, — резко ответила Габриэль. Она нахмурилась и гордо расправила плечи. — Почему бы не попробовать? И кто тут говорил о деньгах? Зена не наемник и я тоже!
Геларион энергично пожал плечами, и в его голосе зазвучало что-то похожее на удивление:
— Что ж, меня это не касается. Я не стану работать на «Покровителей», а больше ничем помочь не могу. Зачем терять жизнь в тщетной борьбе?
— Интересная точка зрения, — сказала Габриэль, — но я так не могу, и тебе придется мне подчиниться.
Юноша лукаво скривил рот, и девушка торопливо добавила:
— В разумных пределах.
— А кто решает, что разумно? — весело спросил хитрец.
— Ух, брат! — разозлился Кратос. — Так и знал, что от тебя не будет толку?
Паренек понурился, а
