перед их домами. Все к этому привыкли, и реальность, топящая Донкар в пороках и грязи, не мешала горожанам жить счастливо.
— Снова любуетесь городом? — спросил подошедший Касирой Лот.
Шеклоз вздрогнул, но не от неожиданности, а от досады из-за своей оплошности. Слишком увлекся созерцанием столицы, потерял бдительность. Тем более, он заранее договаривался о встрече с комитом финансов, а тот его застал врасплох.
— Я ожидал вас позже, — сказал Шеклоз. — Уже закончили свои дела с королем?
— Нет, он сейчас очень занят. Что-то обсуждает с фармагиком. Бахирон заболел или его жене нездоровится?
— Не беспокойтесь. Бахирон просто решает какие-то вопросы с новым комитом Академии. И нашим новым другом.
— Значит, старик Патикан все же помер, — зевнул Касирой. — Вполне ожидаемо. А тот фармагик теперь наш друг или… друг?
— Друг. Он мне кое-что задолжал, поэтому мы можем считать его другом. До поры до времени.
— То есть другом, — комит финансов с опаской посмотрел по сторонам, дабы убедиться, что они одни на галерее. — Я правильно понял, что он наш друг и по… ну… да?
— Да. Только он еще ничего не знает, но, уверяю вас, новый глава Академии поддержит нас в нужный момент, — заверил Шеклоз и улыбнулся.
Касирой с трудом подавил приступ раздражения от жуткой улыбки Мима. С этим придется мириться. За прошедший месяц с момента заключения их негласного договора они встретились несколько раз, но Шеклоз до сих пор не посвятил его в свои планы, а только настаивал на том, чтобы Касирой "поддержал его в нужный момент". Хотя то, что комит финансов до сих пор жив и на свободе, говорит о некотором успехе плана главы Тайной канцелярии, каким бы этот план ни был.
— И когда же он настанет, — поинтересовался Лот. — Этот "нужный момент"?
— Это уже зависит не от меня.
— Я должен что-то сделать?
— Нет, не вы.
— Тогда кто?
— Наша третья сторона.
— Может, хватит говорить загадками? — нервно спросил Касирой, повысив голос. — Я хочу знать больше, ведь меня это тоже касается!
Шеклоз стоял и молча наблюдал за собеседником. Когда комит финансов успокоился, шпион неторопливо подошел и наклонился к его уху.
— Вы действительно хотите поговорить об этом здесь? — тихо спросил шпион, и кровь отлила от головы Касироя. — Об этом? Здесь?
Лот отшатнулся от него и стал озираться по сторонам. Убедившись, что вокруг так никого и не появилось, он быстро перелистал бумажки и вернул себе привычный немного высокомерный вид.
— Наверное, король уже освободился, — промямлил побледневший комит финансов и собрался уйти.
— Подождите, — остановил его Шеклоз. — Я еще не сказал то, ради чего позвал вас сюда.
Касирой замер на месте, но так и не развернулся, чтобы не показывать подрагивающие губы.
— Слушаю.
— Я хотел предупредить вас и попросить кое о чем, — тихо и быстро заговорил Мим. — По своим каналам я узнал, что с уважаемым комитом дипломатических миссий нам лучше не встречаться, чтобы тоже не попасть под удар. Избегайте также Спектра. Карпалок Шол ведет свою игру, которая пока нам на руку. Но вскоре от него надо будет избавиться.
— Как понять "Таис По-Конар попадет под удар"? — спросил Касирой, рискнув повернуться и взглянуть в глаза Шеклоза. — Понятно, этого вы мне не скажете. Я услышал ваши предостережения. А просьба?
— Сперва ответьте, как продвигается передача дел Бахирону?
— Король неплохо ориентируется в экономике, скоро ему больше не понадобится моя помощь как комита финансов.
— Тяните время. Сколько сможете. Нельзя позволить начать роспуск совета комитов.
— Я и так делаю все возможное, чтобы остаться на своем месте, — усмехнулся Касирой Лот. — Но так и быть, постараюсь выиграть еще немного времени, чтобы вы смогли…
Комит финансов вопросительно посмотрел на собеседника.
— Да, чтобы я смог, — коротко ответил Шеклоз. — Вам, наверное, пора к королю?
— Пожалуй, — согласился Касирой с нотками разочарования в голосе из-за очередной неудачной попытки узнать побольше. — Всего доброго, мастер Мим.
Шеклоз кивнул ему в ответ, посмотрел вслед удаляющейся фигуре комита финансов и снова устремил взгляд на город. Над столицей собирались тучи, окрашивая ее в серый цвет. Он очень подходил Донкару, в дождливую погоду дневная и ночная ипостаси города как будто сливались воедино, достигая полной гармонии. Не хотелось бы, чтобы столица пострадала.
Шеклоз Мим вздохнул. Великого будущего невозможно достичь, не оставив от прошлого забрызганных кровью руин. Лучший мир требует достойной жертвы.
* * *
Дом комита армии не был похож на особняки высших государственных чинов. Если бы не расположение в верхнем квартале Донкара, то его, пожалуй, мог себе позволить хозяин ремесленного цеха или успешный торговец. Но Илид По-Сода был советником, другом короля Бахирона, а также представителем одной из старых семей Марии, причем не откуда-нибудь, а из самой столицы провинции, Градома.
По всему дому порхали веселые стайки прекрасных созданий в шуршащих платьях — юные девушки, которых Шеклоз поначалу принял за фрейлин жены и дочери главного военачальника Алокрии. Хоть Илид и не слишком жаловал илийские традиции, но положение обязывало идти на некоторые уступки и соответствовать ожиданиям общества.
— Вы живете в настоящем цветнике, мастер Илид, — заметил Шеклоз Мим, услышав звонкий девичий смех. — Наверное, такое количество фрейлин мешает работе?
— Прошу, Шеклоз, мы же давние коллеги, считай друзья. Так что давай обращаться друг к другу без лишних формальностей. А среди этих девушек только одна фрейлина моей дочери, остальные же просто ее подруги. И мне это совсем не мешает, наоборот, я счастлив, что она радуется жизни вместе с ними, — По-Сода вздохнул, вспомнив родной город. — Нам тяжело дался переезд из Градома. Хорошо, что Миса так свободно чувствует себя в Илии. Мне и Мони этого уже не понять…
Выяснилось, что супруга комита армии Мони На-Сода давно отказалась от фрейлин. Она говорила, что с ними очень много проблем — молодые девушки мечтали успешно выйти замуж, поэтому приходилось их представлять перспективным женихам на бесчисленных балах и приемах, учить их, как себя вести, тратить деньги на дорогие наряды и украшения, чтобы фрейлин со временем становилось все больше и больше. И ради чего это все? Просто статус в высшем обществе — чем более пестрая и шумная толпа окружает тебя, тем выше ты над остальными людьми. Мони осознала глупость такого положения вещей, вспомнив милые сердцу традиции родной Марии, и отказалась от этой бессмысленной гонки, которая выжимала из нее все соки. Для своей дочери она не желала такой судьбы, поэтому Миса На-Сода жила как молодая марийская дворянка, имея при себе лишь одну фрейлину в знак уважения к илийский обычаям.
— Да и какой работе они могут
