и сладостью садовых цветов. Брутус сидел в глубоком кресле с позолоченным орнаментом, держа в руке сверкающую драгоценными камнями чашу. Рядом с ним неподвижным изваянием стояла полуобнажённая рабыня с пышной копной смоляных волос и красивым, почти кукольным лицом. Ровена не смогла разобрать её номера, но судя по его длине, та была из скорпионов. Значит, не простая наложница для услады глаз.
Никто из уже виденных в этом доме женщин-осквернённых не носил положенной формы: то ли магистр ставил себя выше закона, то ли рабыни никогда не покидали территории особняка. Впрочем, они спокойно могли переодеваться при надобности, и всё же непривычно было видеть скорпиона в откровенном наряде и украшениях.
Круглый стол чёрного дерева, ценимого в Прибрежье чуть ли ни на вес золота, ломился от разнообразных угощений. Здесь были и запечённая индейка с овощами, и куски сочного жареного мяса, и кукурузный хлеб, от которого всё ещё исходил пар, и пироги с разнообразной начинкой, и сушёные фрукты вперемешку со знаменитыми опертамскими сладостями. Ровена, привыкшая к сдержанности, даже в какой-то мере скромности, никак не могла понять, что чувствовала, находясь здесь: будь то неловкость или восхищение — ощущение сказочности происходящего не покидало её ни на минуту.
Поднявшись, Брутус смерил её оценивающим взглядом — вот опять проскользнул тот холодок, от которого мурашки по коже, — и любезно проводил до приготовленного для неё места. Харо, как и принято осквернённым, остановился поодаль в ожидании, пока все не рассядутся по местам.
— Ваша красота обворожительна, Ровена! — Брутус вернулся к своему креслу и поднял чашу в её честь. — Поистине, корона послужит вам достойным украшением.
Раздался пронзительный скрежет, и, вздрогнув, Ровена недоуменно посмотрела на Харо. Тот с невозмутимым видом сдвинул на место задетое им кресло и коротко поклонился, причём его поклон предназначался только ей, и сделал он это явно умышленно. Брутус окинул Сорок Восьмого цепким взглядом, но, к счастью, обошёлся без замечаний о непростительной дерзости осквернённого.
— Теперь у вас нет нужды в телохранителях, принцесса, — намеренно ли или по привычке, Брутус продолжал говорить на общем языке. — Поверьте, здесь вы в полной безопасности.
— И тем не менее, рядом с вами скорпион, — она ответила магистру мягкой улыбкой, — пусть и не уступающий в красоте любой высокородной даме.
— Вы меня подловили. Признаюсь, красота в любом её проявлении — моя слабость.
— А ещё у вас безупречный вкус, господин Брутус, — заметила Ровена. — Я до сих пор нахожусь под впечатлением от вашего дома. Он легко может соперничать с королевским дворцом!
— И он полностью в вашем распоряжении, моя госпожа. Как и я сам, — последнюю фразу он произнёс особенным тоном, определённо вложив в неё двойной смысл. И хотя его слова не прозвучали вульгарно, но Брутус однозначно проявлял к ней интерес не только как к политическому союзнику. Пожалуй, это даже неплохо. Куда проще иметь дело с мужчинами, изначально расположенными к продуктивному сотрудничеству.
Рядом недовольно засопел Харо. Краем глаза Ровена заметила, как его ладонь опустилась на пояс, поближе к ножам. О боги, о чём он только думает!
— Вы очень любезны! — Ровена нацепила самую очаровывающую улыбку, на какую была способна, и, не сводя глаз с хозяина дома, двинула ногой по сапогу Сорок Восьмого.
Брутус кивнул и, приказав сервусу наполнить чашу гостьи вином, приступил к трапезе. Ровена для вежливости отведала аппетитной индейки и немного миндальной нуги. Вино приятно вскружило голову, светская беседа расслабляла, и через некоторое время от напряжения не осталось ни следа, а после третьей чаши она и вовсе видела в Брутусе не только любезного хозяина и будущего союзника, но и достаточно интересного мужчину, даже в каком-то роде друга. И только когда служанка отнесла последнее блюдо, освободив стол и оставив на нём лёгкую закуску, магистр перешёл на высокий язык, наконец произнеся то, чего Ровена с нетерпением ждала всё это время:
— Я много размышлял о нашей беседе на тракте. Буду честен, я ещё долго сомневался в ваших словах… — он приподнял руку, предупреждая возмущение Ровены. — Прошу, выслушайте меня. Господин Максиан ещё в прошлом отличился своим, так сказать, нестандартным отношением к осквернённым, и вы не могли не знать об этом. Но я верю вам, моя дорогая гостья. Даже я не подозревал о его связях с сопротивленцами, поэтому было бы несправедливо требовать от вас какой-то особой прозорливости.
Ровене стоило огромных усилий не выдать своего ликования. Ещё одна победа! Неужели пророчество шамана сбывается? Неужели ей и впрямь предначертано носить корону?
Она украдкой посмотрела на Харо, желая разделить с ним свою радость, но он ответил на её взгляд лишь блеском своих чёрных как бездна глаз. Только сейчас Ровена вспомнила, что он не говорит на высоком языке, и наверняка не понял ни слова из речи магистра.
— Я безгранично счастлива слышать это от вас, господин Брутус! — Ровена пригубила из чаши. — И я прекрасно понимаю ваши сомнения, но, как вы сами признались, подлость и двуличность господина Максиана была далеко не очевидна. Столько лет возглавлять Сенат и в то же время так цинично относиться к собственному народу… Это возмутительно!
Пока она говорила, Брутус задумчиво изучал Харо. Впрочем, возможно он просто смотрел на что-то в его стороне.
— Да, экс-принцепс действительно опытный политик, — медленно проговорил магистр. — Но, стоит отдать должное, только благодаря ему вы сейчас здесь, и наш союз может оказаться очень эффективным.
— В этом я не сомневаюсь! Что стоит Легиону с его могуществом объединить влиятельные семьи в своих интересах? И всего лишь за это вы получите особый статус, станете независимой республикой и освободитесь от всех обязанностей и податей. Звучит весьма соблазнительно, вы не находите?
— Не соблазнительнее вашего прекрасного личика в золотом сиянии короны, Ваше Высочество. Что ж, мне ещё предстоит посоветоваться с остальными магистрами, но, уверяю, их решение вас обрадует. Однажды они поддержали вас, поддержат и на этот раз.
— И как долго мне ждать их ответа? — его заявление немного приглушило радость Ровены. Оказывается, согласие первого магистра ещё не означает согласие Легиона. А что, если кто-то из других работорговцев прельстится королевской наградой за её голову? Совсем не радужная перспектива… — Вам же прекрасно известен мой нынешний статус. Юстиниан заплатит любые деньги, чтобы заполучить меня. Но прошу, напомните вашим компаньонам, что независимость Легиону не видать, пока на троне этот проклятый узурпатор!
Брутус многозначительно подмигнул:
— Не волнуйтесь, моя принцесса, у Юстиниана нет того, что могло бы обольстить хоть кого-то из магистров.
Его заверения казались убедительными, и впервые за эти невероятно сложные месяцы Ровена по-настоящему
