Даша Леониду и показала глазами на компанию мужчин за соседним столиком. Лёня улыбнулся в ответ.
Во время танца Герман тихо сказал Дарье:
— Уходим, быстро…
Они втроем быстро покинули зал, охранники кафе у них за спиной преградили путь мужчинам, идущим следом за ними. Все трое благополучно сели в машину.
Дарьяну немного поколачивало от нервного напряжения. Она успела испугаться, да и было очень стыдно перед Германом, ведь эти мужчины были ее знакомыми, все четверо приходили к ней в дом. Обидно, что они оказались всего лишь друзьями Дениса…
Машина остановилась у ворот Дашиного дома.
— Спасибо, Лёнь. Меня не жди, я сегодня останусь у Дарьяны. Отдыхай.
Бабушка уже спала. Даша аккуратно открыла дверь, и они тихонечко прошли к ней в комнату.
В комнате они не стали включать верхний свет, Даша включила ночник над кроваткой Глеба, и комната наполнилась приятным радужным приглушенным светом.
— Дарьяна, извини, мне придется нарушить твое ночное одиночество, но я должен быть спокоен, что ты в безопасности, — Герман говорил тихо и спокойно, нежно обнимая Дашку.
— Будешь что-нибудь? Чай? Кофе?
— Нет, малышка, не буду. Ложись спать, милая.
— А ты?
— А я посижу рядом, — вкрадчиво произнес Герман и поцеловал Дашку в щечку.
Она улыбнулась в ответ и тихо прошептала:
— Герман, я не усну…
— Уснешь, милая, я спою тебе колыбельную, — пошутил он.
Даша достала вторую подушку и одеяло, постелила Герману на диване.
Он молча наблюдал за ней, сидя в кресле.
— Герман, для тебя на выбор. Можешь на диване, можешь на кровати.
Даша вышла в свою прихожую, переоделась. Одев милую пижамку, Дарьяна вернулась в комнату. Герман сидел в кресле закрыв глаза.
— Герман, ну пожалуйста…
— Дашенька, ныряй в кровать… иначе я не выдержу и …
— Я не обижусь, — посмеялась в ответ Дарья и легла в кровать.
Она погасила светильник. Комната погрузилась в мрак ночи. Герман все же разделся и лег на диван. Через какое-то время было слышно, как у ворот резко остановилась машина. Дарья услышала чьи-то шаги, скрип крылечка на заднем дворе, потом разговор двух мужчин под ее окном. Она хотела встать, но Герман поднял руку с предостерегающим жестом, и она замерла.
— Ты уверен, что она здесь живет одна?
— Уверен, что здесь. А вот одна или нет не знаю… А что это меняет?
— Придурок. Ты помешался на ней. К черту она тебе сдалась? Других баб нет?
— Есть. А я хочу ее, — резко ответил бывший.
Его голос, голос некогда любимого мужа Дашка узнала бы из тысячи других голосов.
— Собственник хренов. Не понимаю тебя, Дэн. Она была твоей женой, ты ее не хотел. А сейчас хочешь так сильно, что готов вломиться в чужой дом посреди ночи?
— Я не собираюсь ее ни с кем делить, — рыкнул Дэн. — Не успела развестись, как нашла себе мужика, на работу не ходит… Я бешусь, когда не знаю, где моя женщина.
— Смирись, она не твоя женщина. Теперь уже не твоя… Хотя… мне она нравилась, домашняя такая, хозяйственная, не то что … некоторые. К вам всегда приятно было приходить в гости.
Они еще постояли немного под окном, затем в окно тихонько постучали. Не услышав ответа, Дэн выругался. Но Дарья лежала, как мышь, затаив дыхание. По ее щекам тихо текли слезы. Герман тихо встал, подошел к Дашке, сел на край кровати, провел рукой по ее мокрой щеке.
— Что ты, глупышка? Успокойся. Все хорошо. Я рядом, милая.
Дарья услышала, как хлопнули дверцы автомобиля, и он отъехал от их дома, и дала волю слезам.
Герман одел брюки, налил стакан воды, протянул его Даше. Она покачала головой и стакан не взяла. Герман поставил ее на тумбочку.
— Иди ко мне, — он, садясь на диван, протянул Дарьяне руку.
Она покорно подошла, хотела сесть рядом, но Герман усадил ее к себе на колени, бережно завернув в одеяло.
— Дарьяна, что за слезы? Ты его боишься?
— Нет…
— Любишь?
— Нет…
— Тогда, что?
— Мне обидно… Почему? Зачем он так со мной? Что я ему сделала? Что он от меня хочет? Я не вернусь к нему… — не переставая всхлипывать и размазывать слезы по щекам, тихо говорила Дашка.
— Милая девочка, так бывает. Он понял, что ошибся… Уверен, что ты не вернешься. Вот и бесится. Успокаивайся, милая, — нежно шептал Герман, прижимая Дарью одной рукой к себе, а другой — гладя ее по щеке, волосам.
Дашка пыталась успокоиться, но у нее не получалось. Она сидела у Германа на коленках, положив голову ему на плечо и обняв его за шею. Он тихо шептал ей что-то на ушко и нежно целовал ее щеку, лоб, висок, но не касался ее губ. Дашке было хорошо, от этого «хорошо» слезы текли еще сильнее. Получался какой-то замкнутый круг… и она уснула.
«11 апреля.
Вчера неудачно сходили в кафе. Нарвались на Дениса с товарищами. Спасибо Лёньке. Вовремя приехал. Хотя с Германом я никого не боюсь, но все же драки не хотелось.
Теперь Денис знает, где я живу. Они приезжали ночью, походили под моими окнами. А потом со мной была истерика, и Герман меня успокаивал.
Утром проснулась у него на руках. Он так и просидел всю ночь. Ну, как его не любить… Возится со мной… как с ребенком.
Из разговора под окном узнала много нового и интересного. Оказывается, Денис меня ни с кем делить не собирается. Очень прикольно, как это теперь возможно? Интересно, кто был с ним? Я по голосу не узнала, говорили тихо… Скорее всего Макс, он из всей компании самый адекватный… Да и на машине были, а Макс практически не пьет…
Герман уезжает завтра. На две недели… Без него немного страшно…
Хотя… без него я никуда ходить не буду. А днем… Что может случиться днем?..»
Все две недели Дарьяна плодотворно трудилась и готовилась к экзаменам. В институт ходить было не надо. Поэтому после работы сразу домой и учить-учить-учить…
Хотя пару раз ходила с Леонидом в кафе, один раз днем, второй раз вечером в пятницу. Даша ездила по приглашению Лии Марковны к ним на ужин, а потом Лёня провожал ее домой и предложил заглянуть в «Домовенка». Даша согласилась, Лёня был теперь и ее телохранителем.
«24 апреля
Канун дня рождения. Очень хочется подвести итог 23-го года жизни. Такого года, насыщенного планами, изменениями, эмоциями у меня еще не было. За этот год у меня кардинально все поменялось: мужчина, дом, работа, статус…
Когда-то, лет семь назад, я
