нас свалилось, как уже будем трахать ее так, что в глазах потемнеет.
- Ты так думаешь?
- Я знаю.
- Боже.
- Еще бы.
"Только не я, - подумал Норман. - Я запрыгну в джип и уеду при первой же возможности".
Они прошли еще некоторое расстояние, прежде чем Дюк сказал: - Мне нравится здесь.
- Мне тоже, - согласился Норман.
Они находились примерно в пятидесяти футах от воды; песок был сухой и мягкий. Они положили мешки, расстелили полотенца и сели. Дюк тут же стянул с себя футболку. Для апреля в Орегоне у него был очень хороший загар.
"Наверное, он много путешествовал, - подумал Норман. - Много бывал на солнце. И тяжести поднимал".
На левом предплечье Дюка был вытатуирован лозунг "РОЖДЕННЫЙ НАРУШАТЬ ПРАВИЛА".
Единственным настоящим сюрпризом было то, что у такого парня, как Дюк, не было больше татуировок. Должно быть, он решил, что "РОЖДЕННЫМ..." сказал все, что хотел.
"Если только у него нет других где-то, где я не могу их видеть". Норман решил не снимать рубашку, по крайней мере пока. Дул прохладный ветерок, поэтому ему не было жарко, несмотря на яркое солнце. И он знал, что не будет хорошо выглядеть без рубашки рядом с Дюком. У него не было ни татуировки, ни загара, ни крепких мускулов. Однако он снял ботинки и носки. Посмотрел на тяжелые черные мотоциклетные ботинки Дюка. Боковые пряжки блестели, как серебро.
- Ты байкер? - он спросил.
- Больше нет. С тех пор, как я разбил свой "Харлей".
- У тебя был "Харлей"?
- Ты, наверное, шутишь. Есть какие-то еще мотоциклы?
- "Хонда"?
Дюк усмехнулся.
– Неужели я выгляжу как тип, который может погибнуть на рисовой ракете? - Он бросил Норману банку "Будвайзера" и взял себе. Они открыли пиво. Когда начали пить, подошла Бутс.
- Ох, мамочка, - пробормотал Дюк.
Норман уставился на нее.
Она улыбнулась и помахала рукой. Он помахал в ответ. "Неужели она не понимает, как ужасно выглядит?" Ее плечи и бедра казались еще шире, чем он их помнил, а руки и ноги толще. К тому же у нее было небольшое брюшко. Ей не пристало носить такое откровенное бикини. Оно был черным, отчего ее кожа казалась очень бледной. Когда она подошла поближе, Норман увидел, что бикини было вязаное. Его верх выглядел слишком откровенно. Мягкие бретельки удерживали треугольные лоскуты черной пряжи на ее груди. Эти клочки подпрыгивали, покачивались и подрагивали, пока она шла.
Черные шнуры натянулись на ее бедрах, поддерживая V-образную пряжу, которая поднималась между ее ног.
- Крышесносное бикини, детка, - сказал Дюк.
- Да, - добавил Норман.
"Отвратительно!" - подумал он.
- Вам нравится? - спросила Бутс. Остановившись перед ними, она вскинула руки и приподняла бедро. – Та-дааа!
Ее бикини было слишком маленьким и слишком откровенным. Грудь была еле прикрыта. Однако прежде чем Норман успел хорошенько рассмотреть ее, она обернулась.
Черные шнурки были завязаны бантами на шее и спине.
-Та-да-а-а! - снова провозгласила она и со выпятила зад в сторону.
Ее ягодицы были широкими, белыми и гладкими – и почти голыми. Пара шнурков спускалась с ее бедер. Они поддерживали узкую полоску пряжи, туго натянутую по центру. Сквозь крошечные дырочки в вязании Норман разглядел ложбинку между ее ягодицами. Его сердце глухо забилось.
"Какой там вид спереди..." Бутс продолжила свой медленный разворот. Через несколько секунд она снова стояла перед ним лицом к лицу.
"О Боже", - подумал Норман. От этого зрелища у него перехватило дыхание, а в паху стало жарко. Он не хотел, чтобы его поймали за разглядыванием, поэтому заставил себя посмотреть ей в лицо.
- Очень мило, - сказал он. - Оно... ты сама его сшила?
Бутс просияла. - Как ты догадался?
Не дожидаясь ответа, она подошла к третьему полотенцу. Села на него, скрестив ноги, одно колено указывало на Нормана, а другое - на Дюка. Дюк бросил ей пиво.
Когда она ловила его в воздухе, Норман смотрел на ее грудь. В этом не было никаких сомнений: ее соски действительно торчали сквозь искусно сделанные маленькие дырочки в вязании. Их кончики блестели на солнце и были розовыми, как языки.
"Надо перестать пялиться,- сказал он себе. - Соберись!"
Норман поднял свое пиво. Крышка банки сверкнула ему в глаза. Пока он пил, банка закрывала ему вид на Бутс. Опустив банку, он попытался удержать взгляд на ее лице.
Она улыбалась, ее внимание было приковано к пиву, которое она собиралась открыть.
"Она действительно уродлива, - подумал Норман. - Вылитая свинья".
Бутс запрокинула голову и стала пить, и он опустил взгляд, чтобы украдкой посмотреть ей между ног.
"Разве она не понимает? - удивился он. - Боже мой, она выглядит так, словно ее прижало к забору из мелкой сетки".
"Она прекрасно все знает. Она должна знать. Она просто какая-то странная извращенка, или нимфоманка, или что-то в этом роде. Или, может быть, она не знает, или не думает, что это имеет значение. Как ни крути, - подумал Норман, - она явно ненормальная. Она носит такую штуку перед нами. Почему, черт возьми, она не позволила нам посмотреть, как она переодевается? Она и так выставляет напоказ все, что у нее есть".
"Она чокнутая, вот почему".
- Ты пялишься на меня? - спросила Бутс.
Норман не мог в это поверить. Она поймала его! Жар прилил к его лицу, он встретил ее пристальный взгляд и покачал головой.
- Нет, - сказал он. - Я ни на что не смотрел.
- Так и есть.
- Нет. Честно.
Дюк ухмыльнулся, - Попался.
Внезапно усмехнувшись, Бутс сказала:
- Ну, не надо. - Она протянула руку и игриво шлепнула Нормана по колену. - Не вежливо пялиться на женскую грудь.
Она рассмеялась, и Дюк тоже. Через пару секунд к ним присоединился Норман. Ему было не до смеха, но он рассмеялся со смесью облегчения и нервозности. И благодарности.
"Она не так уж плоха, - подумал он. - Большинство девчонок разорвали бы меня на части за такое".
"Большинство девушек не носят такие бикини. Она не против, чтобы я смотрел, - сказал он себе. - В том-то и дело. Ей это нравится. Она хочет, чтобы я это делал".
"И тем больше причин убраться отсюда к чертовой матери".
Норман сделал еще несколько глотков пива, затем поставил банку на полотенце у бедра. Поправил, чтобы она встала вертикально.
