Алеша нетвердой рукой плеснул себе водки и лихо опрокинул рюмку. К столу подошел друг Макеева Олег, высокий чернявый парень с живыми быстрыми глазами. Он тоже начинал как спортсмен, тренировался вместе с Леней в сборной, но, не добившись большого успеха, оставил гимнастику и, вопреки ожиданиям, ушел не в рэкет, а организовал вместе с двумя товарищами группу московских каскадеров. К настоящему времени они уже успели блеснуть своими талантами в нескольких нашумевших приключенческих фильмах. Большинство зрителей, восхищаясь смелыми персонажами, и не подозревали, что падали, горели, прыгали с мачт корабля не известные актеры, а Олег со товарищи.
— Че киснешь, Леха? — обратился к нему Олег.
Он осушил рюмку с коньяком и поддел вилкой плавающий в вазочке маринованный гриб. Алеша пожал плечами: в самом деле, не рассказывать же этому взрослому мужику про Веру. Олег оглядел стол, выбирая, чего бы еще пожевать.
— К чемпионату готовишься?
Алеша кивнул.
— Молоток! — Олег хлопнул его по плечу и, потеряв интерес к неразговорчивому парню, ушел куда-то по коридору.
В голове у Леши шумело. Громкая музыка, висевший в комнате сигаретный дым, звонкий смех — все раздражало. Хотелось спрятаться, закрыться в своей комнате, упасть головой в подушку и чтобы никто не трогал до самого утра. Он хотел было подняться из-за стола, когда на диван скользнула какая-то девушка в короткой джинсовой юбке. У нее были прямые рассыпающиеся по плечам волосы, чуть раскосые смешливые глаза и странная, развязная улыбка. Алеша удивился, что не видел ее раньше, за столом.
— Привет, — поздоровалась девушка низким, чуть надтреснутым голосом. — Я опоздала. Ты кто такой?
— Алексей.
Он почему-то смутился ее откровенного оценивающего взгляда, отвел глаза.
— Але-е-еша, — протянула девушка и неожиданно погладила его по щеке. — Я так и думала, что это ты. Мне Марианна сказала, что самого красивого мальчика на пьянке будут звать именно так.
Тяжелый сладкий запах ее духов ударил в голову, заставил окружающее пространство вертеться перед глазами еще быстрее. Алексей попытался незаметно отодвинуться. Он и сам не понимал, почему так робел под наглым, вызывающим взглядом этой незнакомой девицы.
— А меня Алла зовут, — представилась она.
Затем потянулась к столу и, как будто случайно, проехалась круглым коленом, обтянутым скользким капроном, по его ноге.
— Алеша, ну что же ты, поухаживай за мной, — обиженно протянула Алла. — Налей мне выпить что-нибудь.
Алеша вскочил, засуетился, радуясь предлогу хоть на секунду сбежать от пристальных глаз этой странной девицы. Он отыскал на столе чистый бокал, налил вина. Но девушка тут же запротестовала:
— И себе, и себе тоже! Не буду же я одна пить, как алкоголичка!
Алеша послушно плеснул и себе. Затем протянул Алле бокал:
— Держите!
— Держите? Ты со мной на «вы», что ли? — хохотнула она. — Это мы сейчас исправим.
Алла ухватилась за край его рубашки, потянула вниз, и Алеша, подчиняясь, снова опустился на диван. Тонкой, сжимавшей бокал рукой она скользнула под его локоть, оказавшись вдруг совсем близко. Звякнули друг о друга бокалы, и незнакомка хрипло шепнула на ухо:
— На брудершафт!
Алеша едва успел осушить свою рюмку, когда Алла неожиданно впечаталась в его губы сочным горячим поцелуем. Ее тонкие пальцы прижимали к себе его голову, сухие, словно искрящиеся в темноте, черные волосы щекотали кожу. Она незаметно сбросила туфельку, и ее узкая ступня скользила теперь по его ноге. Леша чувствовал, как в груди поднимается что-то тяжелое, дурящее голову, какая-то смесь гадливости и наслаждения. Хотелось оттолкнуть эту девицу, отбросить от себя, как ядовитую змею, и в то же время слишком сильно было искушение поддаться ей, позволить этим гибким умелым рукам проникнуть под одежду, скользнуть вниз по телу.
Алла на мгновение оторвалась от него и шепнула:
— Теперь на «ты»? — и снова отпила из своего бокала.
Алеша сидел потупившись. В голове мутилось, комната раскачивалась перед глазами. Нужно было сбежать, исчезнуть, пока эта девица снова не поймала его в свои сети. Ведь он любит Веру, что бы там у них сегодня ни произошло.
— Извини, я… — Он быстро обернулся к Алле: — Я пойду прилягу. Мне… мне что-то нехорошо.
Алла снисходительно улыбнулась.
— Конечно, иди. Бедный мальчик, пьяный совсем! — и заботливо потрепала его по волосам.
Лешка выбрался из-за стола и бросился в свою комнату. Он распахнул окно, высунулся наружу, глубоко втянул холодный осенний воздух, стараясь хоть как-то прояснить голову. Двор тоже плыл перед глазами, тянул вниз. Парень отшатнулся от окна, быстро разделся и влез под одеяло. За стеной еще грохотала музыка, слышались взрывы смеха, ему же хотелось одного — быстрее заснуть, забыться, чтобы кончилась наконец эта качка.
* * *
Проснулся он от нежных осторожных прикосновений, наполнявших тело сладкой истомой. Кто-то был рядом с ним, в темноте. Чьи-то руки ласкали его, губы обжигали кожу, спускаясь все ниже, по гладкой груди к упругому плоскому животу. Легкие волосы касались кожи.
«Вера», — не до конца проснувшись, подумал Алеша. Он извернулся в темноте, обхватил невидимую женщину руками, опрокинул навзничь и навалился сверху, ища губами ее губы. Ткнулся в висок, в нежную кожу на скуле, наконец нашел рот и только тут увидел перед собой нахальные раскосые глаза Аллы. Алексей попытался отпрянуть, но девушка уже обхватила его, прижалась всем телом, обвила гибкими путами.
— Ну что ты, что? — хрипло шептала она. — Совсем неловкий, что ли? Подожди, я сама…
От ее шепота, от умелых ловких движений кружилась голова, и тело наливалось сладкой тяжестью. Одним взмахом руки и легким откровенным смешком эта девушка будто отметала все условности. Нельзя? Почему нельзя? Все можно… И от этого сладко-гадливого ощущения вседозволенности, нарушения запретов жар внутри разгорался все сильнее. Какая, в конце концов, разница? Вера? Алла? Кто угодно еще? Господи, как хорошо…
Словно языки пламени заплясали по раскачивающейся в темноте комнате, когда Алеша, забыв про все на свете, принялся жадно целовать ее шею и грудь.
12
Вера Калинина брела по сырой вечерней улице, натянув на голову капюшон куртки. Уже стемнело, все вокруг накрыла завеса мелкого осеннего дождя, и люди, щелкая разноцветными зонтиками, спешили побыстрее спрятаться в теплых подъездах. Тихо звеня, проехал мимо чей-то велосипед, обдав ее холодными брызгами. В подворотне пряталась от дождя развеселая компания молодежи с гитарой. Ей же почти нравилась эта унылая погода, холодные капли, стекающие за шиворот. Нравилось, что никто не обращает на нее внимания, все торопятся по своим делам. Действительно, к чему притворяться? Мы живем в мире, в котором никому ни до кого нет дела.
