километров, а Фобоса — 12.
— Браво! — похвалил меня дядя Хаф. — Хорошо учился — вот и знаешь!
И разрешил нам поглядеть. Первым у телескопа оказался я, так как мне удалось преодолеть расстояние до него за более короткий промежуток времени. В этом Крум соперничать со мной не мог. Невооруженным глазом спутники виделись как две оранжевые капли на темно-синем ночном небе. Они напоминали крапинки Хлеиного платья. Отсутствовала только третья, крупная. Можно было догадаться, что она обозначала Марс. В этот момент мы не могли ее видеть, потому что были на ней самой.
Телескоп инженера Хафа, наверное, по мощности превосходил трубу дяди Владимира: в нем спутники приближались настолько, что приобретали красивую шаровидную форму.
— На Фобосе находится наша большая космическая станция, — объяснил дядя Хаф. — На Деймосе же другая, поменьше. Они построены еще шестьсот лет назад и размещены в отличных помещениях. Оттуда наблюдать космическое пространство гораздо лучше, потому что там нет атмосферы, мешающей резкости изображения. Нет никакого преломления лучей, а для астрономов это имеет большое значение. Возили мы туда на прогулку и детей, когда им хотелось напрыгаться в свое удовольствие…
Признаюсь, я не в очень хороших отношениях с грамматикой, но все же могу различать настоящее и прошедшее времена. Почему дядя Хаф говорит: «Наблюдали космическое пространство» и «Возили на прогулку и детей»? Разве теперь марсиане этого не делают?
— Все в прошлом, — ответил инженер, не дождавшись моего вопроса. — Теперь там бандит Вивави!
Сказав это, марсианин вздрогнул. Может быть, пожалел, что зашел в своих объяснениях так далеко. Но, как говорит дедушка Санди, он уже выплюнул камешек и должен был говорить, Диалог наш был краток и поучителен:
— Мальчики!
— Да?
— Открою вам одну тайну, которая известна всем.
— Тогда какая же это тайна? — засмеялись мы.
— Для вас это еще тайна. Будете молчать, если я вам о ней скажу, а?
— Перед кем же молчать, если все знают?
Он уточнил:
— Будете молчать, что именно от меня узнали эту тайну? Мой брат и племянница решили оградить вас от излишних страхов, но я вижу, что вы смелые космонавты и не испугаетесь какого-то низкопробного типа.
— Не испугаемся!
— Тогда слушайте.
Дядя Хаф закурил сигарету, вгляделся в синеватый дым, кудряво поднимавшийся кверху, и начал:
— Этот Вивави очень стар. Может быть, ему четыреста, а может, и пятьсот лет. Никто не знает точно, даже и он сам, потому что давно потерял свидетельство о рождении. Он современник атомной войны, которая доопустошила нашу несчастную планету. После войны наши прадеды отрезвели, и было принято решение уничтожить все запасы страшного оружия, а все чертежи сжечь до последней бумажки. Вивави был уполномочен выполнить эту благородную миссию, но он ее не выполнил, потому что оказался подлецом, и припрятал несколько бомб небольшой мощности.
Мама постоянно учит меня не перебивать старших, когда они говорят, но я не выдержал:
— Вы говорите, что ему больше четырехсот лет. На Земле такого возраста не достигают даже орлы и слоны. Что же касается людей, то лишь немногие переваливают за сто лет. Как же ваш…
Марсианин кивком остановил меня:
— Это весьма уместный вопрос! Бандит Вивави открыл тайну долголетия и заботливо оберегает ее от всех. Выработал себе разные препараты, которые поддерживают в нем не только жизнь, но и бодрость. Он не глуп, а, напротив, умен и хитер, отчего еще более опасен. До прошлого года он притворялся добрым, и все население очень уважало его. Потом, однако, он показал зубы. Предварительно увез на Фобос припрятанные атомные бомбы, установил их на ракетах, а ракеты нацелил сюда. Однажды утром все радиоприемники Марса поймали неприятную новость, переданную со станции спутника: «Говорит Вивави, властелин Пю и Бю! Если в течение суток Верховное собрание Липаха не изберет меня президентом планеты и не пообещает во всем подчиняться, буду сбрасывать на вас атомные бомбы!»
Мы с Крумом переглянулись:
— Да это же военный преступник!
— Мания величия! — заключил дядя Хаф и нервно бросил на пол окурок. — Только мы не испугались. За двадцать четыре часа успели окутать всю планету защитным поясом из лучей «ку». Они отклоняют любую ракету, несущую на борту атомный заряд. Вивави свою угрозу выполнил, но безуспешно. Его первая ракета описала угол в девяносто градусов и легла курсом к Солнцу. Там каждую секунду происходят атомные взрывы, но никому не причиняют вреда. Теперь Вивави нас подстерегает, а мы усиливаем бдительность. Мне поручено поддерживать в исправности установку, излучающую «ку», и наблюдать за Фобосом и Деймосом.
— А когда они с другой стороны Марса? — спросил Крум и нервно передернулся.
— Это еще один уместный вопрос! — похвалил и его инженер. — Вокруг планеты мы запустили несколько маленьких искусственных спутников. Какой-нибудь из них всегда находится напротив естественных и отражает их, как зеркало, в какой-либо из моих телескопов или в телескопы девяти моих коллег-наблюдателей. Они живут и работают на девяти других горных вершинах, и у них тоже имеются хорошо оборудованные обсерватории.
— Глупости! — взорвался я.
— Почему?
— Десять марсиан дежурят, а десятки тысяч других живут в страхе — и все из-за одного бандита! Не разумнее ли вам отсюда послать одну какую ни на есть бомбочку и покончить с ним раз и навсегда?
— Нет, — ответил дядя Хаф. — Мы надеемся, что Вивави опомнится. Надеемся, что он в конце концов раскроет всем свою тайну долголетия и вообще станет порядочным.
— Ох, и влепил бы я ему оплеуху! — напыжился Крум.
— Оплеуху влепил бы ему и я, — успокоил его инженер. — Но делать это с помощью бомбы мне не хотелось бы.
Поперечные морщинки на его лбу появились опять.
— Но что же все-таки представляли собой три светящиеся точки, пролетевшие между Фобосом и Деймосом в ту минуту, когда вы сюда вошли?! — И он снова уткнулся в телескоп.
Вдруг дверь отворилась шумно и резко. Вбежала запыхавшаяся Хлея.
— Беда! — воскликнула она дрожащим тонким голоском. — На нас напали и его унесли!
— Кого унесли? — спросил ее дядя спокойно и хладнокровно, как уголовный инспектор.
— Унесли папу!
— А кто его унес?
