И тут она обратила внимание на лицо Свана. Внутри всё оборвалось. Милада с силой вырвалась из объятий девушки и обернулась.
В зал входил Невер. Спутанный по рукам и ногам тяжелой цепью, он едва передвигал ноги, но при этом не опускал голову и прожигал своих мучителей ненавидящим взглядом.
“О, Боги! Дайте мне мужества!” — взмолилась Милада, изо всех сил заставляя себя оставаться на месте и равнодушно наблюдать за приближением узника.
Глава 14
Чанлиф думала, что степняк обрадуется предложению навестить его сегодня ночью, а он грубо оттолкнул её от себя и повернулся спиной. От обиды на глаза навернулись слёзы.
“Нет, так нельзя! Я открылась перед ним. Доверилась. А он?”
Протянула руку и легонько дотронулась до плеча степняка; тело его от напряжения било мелкой дрожью, а сам он не отводил горящего взора от… Чанлиф проследила за его взглядом и испуганно вскрикнула, привлекая к себе внимание грязного узника, которого притащили на потеху в зал.
Невер равнодушно мазнул взглядом по разряженной полуголой девице, с ненавистью уставился на степняка, за спину которого та спряталась, и только потом обратился к хозяину пирушки.
— Зачем я здесь? — произнёс узник скрипучим голосом и скрестил руки на груди, при этом ему нисколько не помешали цепи, которыми его с двух сторон удерживали сразу несколько воинов.
Милада-степняк до боли сжала руки в кулаки, да так, что побелели костяшки, и вдруг почувствовала, что Чанлиф робко дотронулась до её плеча. Повернула голову и увидела своих воинов, спешащих к ней. Это немного остудило горячую голову и помогло взять себя в руки. Сван встретился взглядом с Миладой и едва заметно кивнул, встал по правое плечо от неё и поднял взгляд на своего соратника и друга.
Глаза у Невера стали огромными. Он не мог поверить в то, что его друг со своей дружиной стоит за спиной степняка и так спокойно смотрит на него. Тряхнул головой в надежде, что страшное видение исчезнет. Но картинка не поменялась. Его близкие люди, которых он знал с детства, сейчас находились здесь, но стояли за спиной проклятого пранадармца.
— Сван, как ты здесь оказался? Почему стоишь рядом с этим..?
Не договорил. Сердце сжалось от дурного предчувствия. Он сделал несколько шагов вперёд, с лёгкостью протащив за собой стражников Гаруфа.
— Сван, что с Миладой? — прокричал Невер другу.
— А на этот вопрос, — Гаруф поднялся из-за стола и остановил воина степняка, который сделал шаг навстречу узнику и хотел уже мило побеседовать с ним, — я, пожалуй, сам смогу тебе ответить. — Усмехнулся, замечая тревогу в глазах русича. — Твоя суженная стала девяносто девятой женой вот этого замечательного молодого челове…
Но договорить правитель не успел, узник рванулся к пранадармцу.
— Убью-у-у, гад, — прорычал русич, с ненавистью глядя на степняка.
Что тут началось! Воины из личной охраны подхватили правителя под белы ручки и увели подальше от опасного узника, гости повскакивали со своих мест и врассыпную бросились кто куда, женщины постарше в ужасе заголосили, а молоденькие девицы, как те опавшие с деревьев пожелтевшие листики, рухнули в обморок тут же, не отходя от своих мест; принцы же решили отличиться и скрутить разбушевавшегося узника.
Чанлиф прильнула к пранадармцу и дрожала всем телом, но степняк с силой разомкнул её руки и подтолкнул к Свану, быстро проговорил:
— Уведи её отсюда. Я сам справлюсь.
— Нет-нет, Илад, не надо! Он покалечит тебя, — в ужасе закричала Чанлиф, изо всех сил вырываясь из рук воинов пранадармца. — Сюда. Ко мне. Стража!
Невер освободил одну руку и раскрутил тяжеленную цепь над головой, слегка присел и с лёгкостью сбил первый ряд смельчаков. Врезал кулаком одному бедолаге-принцу, отправил в полёт другого, в щепки разнёс ближайший к нему стол, и всё это время он прожигал ненавидящим взглядом спину проклятого пранадармца, пока тот вдруг не повернулся к нему лицом. А потом бесстрашно пошёл навстречу.
“Ну, держись, подлый степняк!”
В глазах Невера полыхнула радость, он раскрутил цепь и выбил искры из мраморного пола рядом с ногами пранадармца, но юноша снисходительно усмехнулся и перешёл на бег.
А дальше началось какое-то безумие! Узник размахивал уже двумя цепями, стараясь попасть по юркому пранадармцу, который умудрялся уворачиваться и неумолимо приближался к нему.
Милада-степняк поднырнула под одну цепь, перепрыгнула через другую и бросилась к своему суженому, сбила его с ног, и они вместе покатились по полу.
— Ты забрал мою Миладу, — прорычал Невер в лицо ненавистного степняка, подминая под себя всем весом. — Убью, гад! — И сомкнул свои лапищи на тонкой шее пранадрамца.
В зале наступила пронзительная тишина. Все затаили дыхание, наблюдая за стычкой между степняком и узником.
— Да, забрал! — Милада-степняк едва дышала, изо всех сил вцепившись в руки любимого и не давая ему окончательно задушить себя. — И если хочешь, чтобы она осталась жива, — закашлялась, из глаз потекли слёзы, — немедленно прекрати меня душить! Возьми себя в руки, Невер! — прошептала она, почти теряя сознание.
— Что-о-о? — Невер изумлённо уставился в синие глаза странного степняка, на краткий миг ему показалось, что перед ним его Миладушка, будто кто-то морок навёл; он испуганно отдёрнул руки от шеи пранадармца и отпрянул от него. — Колдовство какое-то, не иначе. — Но сердце так неистово колотилось, словно и правда повстречало родную душу.
Милада изо всех сил держалась, чтобы не броситься на шею любимого.
— Это правильное решение, — скрипучим голосом проговорила она, поднимаясь с пола.
Но в этот момент стражники скопом накинулись на узника, его связали по руками и ногам толстыми верёвками и поволокли из зала, тем более что Невер больше не сопротивлялся. Он не отводил своего горящего взора от лица степняка, ему снова показалось, что перед ним стоит его суженая.
“О, Боги! Что это? Видно, схожу с ума”, — вдруг решил он.
Вахид так и сидел — с открытым ртом и до боли вцепившись в столешницу руками. Он не отводил своего взгляда от грязного узника, которого только что вдесятером вытащили из зала. Перевёл взгляд на пранадармца. Юноша как ни в чём не бывало поправил на себе одежду, прошёл к столу, схватил кувшин с вином и приложился к нему.
Вахид посмотрел в сторону балкона, куда увели правителя. Гаруф недовольно оттолкнул стражника из свиты и, подбоченившись, прошёл к столу.
— Ну и как, развлёкся? — зло спросил он у брата, садясь рядом; у него дрожали руки.
— Так себе вышло развлечение, если честно. — Вахид выглядел ошеломлённым. — Ты же сказал, что он слаб, а он вон чего натворил.
— Я не говорил, что он слаб, — Гаруф притянул к себе кувшин с вином и кубок. — Я сказал, мы его пару дней не кормили и воды не давали. — Наполнил кубок сам, совершенно позабыв, что вокруг стола стоит несколько слуг. — Сколько же может быть силы в одном человеке, — тихо проговорил он вслух, растирая себе виски. Залпом осушил кубок. — И правда — медведь.
