Неожиданный стук в дверь, соединявшую ее спальню со спальней мужа, заставил ее отпрянуть от зеркала. Сердце ее заколотилось, когда она нетвердым голосом разрешила ему войти.
Впервые со дня их свадьбы он вошел в ее спальню, и в эту минуту она заметила, как он изменился за последние месяцы. Его лицо стало еще более худым, чем раньше, скулы и нос стали еще заметнее и придавали ему суровый, почти демонический вид, Несколько мгновений он разглядывал ее фигуру, чуть задержавшись на изгибе белой шеи, и наконец остановился на ее прекрасном удивленном лице.
— Я принес тебе вот это, — сказал он резко, протягивая кожаный футляр. — Они принадлежали моей двоюродной бабушке. Когда она умирала, то завещала их моей будущей жене.
Джулия взяла протянутый футляр и открыла его. На подушечке из темного бархата лежали великолепное колье из сапфиров и бриллиантов и длинные серьги. Камни сияли так, как будто в них таилась жизнь: глубокие прозрачные темно-синие сапфиры и бриллианты, играющие скрытым огнем.
— Они прекрасны! — воскликнула она. — Прекрасны… Но я не могу надеть их. Я не вправе.
— Они завещаны мне с условием, что их будет носить моя жена, — сказал он непримиримо. — А ты ею и являешься — по крайней мере, юридически. Кроме того, в нашу первую брачную ночь ты обещала быть на высоте положения.
— Ты помнишь все, что я сказала в тот вечер?
— Думаешь, я это когда-нибудь забуду?
Их взгляды встретились, и Джулия первой отвела глаза. Положив футляр на туалетный столик, она достала колье, аккуратно застегнула его на своей стройной шее, потом вдела в уши серьги.
— Ну вот, ты удовлетворен!
Она снова ощутила на себе его пристальный взгляд, и, хотя он сжал руки в кулаки, голос его остался совершенно спокойным.
— Они прекрасно на тебе смотрятся. Когда ты в следующий раз выйдешь замуж, Джулия, тебе следует выбрать миллионера. Тебе очень к лицу бриллианты. Они, насколько мне известно, самые твердые камни на свете! — Резко повернувшись, он вышел.
Потрясенная до глубины души, Джулия упала в кресло, внезапно почувствовав отвращение к самой себе.
Когда она наконец спустилась в гостиную, уже было слышно, как подъезжают первые гости, и у нее не было возможности поговорить с Найджелом наедине. Большинство пришедших были ей незнакомы — это были друзья Найджела, связанные с ним общей работой: очаровательные культурные люди и их прекрасно одетые жены. Лиз и Тони приехали одними из первых, девушка раскраснелась и казалась необыкновенно счастливой и прехорошенькой в платье с оборками, которое ничуть не скрывало ее полноту. Здороваясь, она сжала руки Джулии.
— Ты выглядишь просто потрясающе! И на тебе фамильные сапфиры: теперь ты наконец настоящая Фарнхэм.
Эти слова потрясли Джулию. «Наконец настоящая Фарнхэм»! Джулия Трэффорд, дочь человека, который умер в тюрьме, куда его отправил тот, чье обручальное кольцо она носит, считается настоящей Фарнхэм. Это положение не казалось ей завидным, и, как она внезапно поняла, она никогда и не пыталась его занять.
— Кто-нибудь будет, кроме надутых друзей Найджела? — спросила Лиз, отвлекая Джулию от ее мыслей.
— Они вовсе не надутые, — запротестовала Джулия. — Но придет один мой друг — Конрад Уинстер. Мне кажется, он тебе понравится. И потом, будет твоя кузина Сильвия.
— Вдова Джеральда? — воскликнула Лиз. — С чего это ты надумала приглашать эту кошку?
Джулия засмеялась:
— Тише, а то кто-нибудь тебя услышит! Я ее пригласила, потому что меня просил Найджел.
— Ты уже с ней встречалась?
— Да. Она приходила повидаться со мной пару недель назад.
— Не сомневаюсь! Не могла дождаться узнать, на ком это женился Найджел.
В этот момент вошли новые гости, и Джулия подошла к Найджелу, чтобы их приветствовать.
Почти сразу же появился и Конрад Уинстер. Задержав руку Джулии в своей дольше необходимого, но поняв, что время для разговора с нею еще не настало, он немного поболтал ни о чем и отправился знакомиться с другими гостями.
К этому времени собрались уже все, кроме миссис Эрендел, и Джулию раздражала необходимость откладывать начало обеда. Подождав еще десять минут, она подошла к Найджелу, который разговаривал с друзьями, и с извиняющейся улыбкой отвела его в сторону.
— Мне бы хотелось начать, — тихо проговорила она. — Все уже в сборе, кроме миссис Эрендел, но мы уже ждем дольше, чем принято.
— Подожди еще немного, — сказал он отрывисто. — Надеюсь, никакое блюдо от этого не пострадает?
Она не успела ответить — появление Сильвии Эрендел было обставлено по всем правилам театрального искусства. Эффектно остановившись на пороге гостиной в ярких лучах света, льющегося из холла, она казалась воплощением женственности в шелковом платье с заниженной талией и сборчатой юбкой. У него был странный цвет: при движении он менялся от золотого к бронзовому, а когда она стояла неподвижно, перекликался с цветом ее волос. Ее единственным украшением — и единственным ярким пятном — было ожерелье из аквамаринов, которое оттеняло ее бледно-голубые глаза. Больше всего она напоминала сытого золотистого котенка, и, вспомнив ее манеру расширять и суживать глаза, Джулия добавила про себя «сиамского».
Если Джулия, нарушая все правила приличия, пристально рассматривала свою гостью, та, в свою очередь, поступила так же. Пока они обменивались приветствиями, голубые глаза остановились на сапфировом колье, и на хорошеньком личике промелькнула ревность. Но она тут же повернулась и с наивной грацией подставила Найджелу щеку для поцелуя. Джулия внутренне напряглась, увидев, как его губы на минуту прикоснулись к гладкой коже женщины.
— Дорогой Найджел! Как чудесно тебя видеть! Хотя я должна была бы обидеться и вовсе с тобой не разговаривать. Я была просто убита, что мне даже не дали возможности прилететь домой к твоей свадьбе.
Внимательно наблюдавшей Джулии показалось, что Найджел с удовольствием принимает ее легкое поддразнивание, отвечая ей так же непринужденно. Она вынуждена была признать, что они действительно казались добрыми друзьями, как и утверждала Сильвия.
— Надеюсь, вы не обидитесь, если я не предложу вам выпить, — прервала их разговор Джулия, — но наши гости, наверное, проголодались.
— Ужасно, что я так опоздала, — извинилась Сильвия, — но я вызвала такси, а оно не приехало.
— Надо было позвонить мне, — сказал Найджел, — я бы послал за тобой Бейтса.
— Мне не хотелось злоупотреблять… — ответила она мягко, — ты ведь теперь женат…
— Не глупи. — Найджел улыбнулся, глядя сверху в ее бледное лицо. — Моя женитьба не затронула моего шофера.
Раздраженная этим легким разговором, Джулия дала знак Хильде, и Бейтс, исполняющий обязанности дворецкого, объявил, что обед подан, голосом, от которого чуть не задрожали стены.
