Олег с сожалением ослабляет хватку и медленно оборачивается.
Вжавшись в стену, я растерянно смотрю на двух хищников.
Воровский с презрительным выражением лица подходит вплотную к Олегу. По сердцу разливается невероятное облегчение - за спиной Воровского я чувствую себя в безопасности.
— У вас есть вопросы к моему сотруднику? — холодно бросает в лицо моему бывшему мужу он.
— Какие у тебя могут быть дела с моей женой? — скрестив руки на груди, парирует тот.
В воздухе повисает напряжение. Оно такое мощное, что, кажется, способно убить своим разрядом.
Теперь мне страшно даже за спиной Воровского.
— Во-первых, не тыкай. А во-вторых, Лиза получила развод полгода назад. За психологическое давление у нас имеются статьи уголовного кодекса. Или бывшим мужьям они незнакомы? Если нет, я с удовольствием займусь просвещением.
Воровский уверенно улыбается. Олег звереет и… отступает.
— Идем в зал, Лиза! — приказывает Воровский.
Крепко берет меня за локоть и уверенно тащит за собой.
Мне страшно. Все тело трясет крупной дрожью. Ноги ватные, едва могу ими передвигать. Я не оборачиваюсь. Даже представить себе не могу, каким взглядом сейчас провожает нас Олег. Воровский не знает, что он только что пробудил самое страшное зло на свете.
— Никуда не ходите одна, Лиза, — тихо произносит рядом с моим ухом Воровский. — Вы слышите меня? Сейчас мы посадим господина Азуле на такси, а потом я отвезу вас домой.
Я не отвечаю. Мне так плохо, что, кажется, я сейчас потеряю сознание. Желудок скручивается в тугую пружину, и меня вот-вот стошнит от напряжения.
«Дышать, дышать», — приказываю себе я.
Глава 23. Лиза
Воровский помогает мне сесть. Я медленно опускаюсь на свое место за столом в кабинке. Горло пересохло, но я не могу глотать. Лицо горит. Мне страшно, страшно… Воровский довезет меня до дома, но нигде нет гарантии, что разъяренный Олег не сорвет дверь с петель посреди ночи. Он изобьет меня до полусмерти после того, что ему сказал Воровский…
Анна перехватывает выразительный взгляд Воровского и начинает щебетать, поглаживая Азуле по руке. Тот уже очень пьян. Млеет, просит сказать тост за самых лучших девушек из России.
Вся компания весело поднимает бокалы за нас с Аней. Я через силу улыбаюсь, пытаюсь дышать, но тошнота никак не хочет отступать.
Я даже не понимаю, что говорят. В голове шумит. Горло сухое, я по-прежнему не могу пить.
Воровский кладет руку мне на низ спины.
— Лиза, возьмите себя в руки, — тихо говорит он. — Мы выйдем вместе, и я отвезу вас домой.
— Только не домой, — сдавленно шепчу я. — Он придет туда…
Некоторое время Ворвоский внимательно смотрит на меня.
— Хорошо. Обсудим это, когда сядем в машину.
Наконец компания начинает собираться на выход. Азуле напевает какую-то французскую песню. Заместитель Воровского вместе с одним из ведущих трейдеров подхватывают его под руки.
Воровский помогает мне надеть шубу. Я опасливо выглядываю из кабинки. Будто невзначай, а на самом деле, чтобы убедиться, что за нами никто не следит.
Но я просчитываюсь. Банкет за столом Олега в самом разгаре. Наши глаза встречаются. Его взгляд. Пронизывающий, жесткий. Как будто взглядом он подписывает мне приговор.
Колени подгибаются, но я приказываю себе стоять. Едва дыша, выплываю вместе с Воровским из кабинки. В какой-то миг Воровского отталкивает пьяный Азуле. Кладет руку мне на низ спины и притягивает к себе. Я растерянно улыбаюсь.
— Лизья, ма шоли… — целует меня в щеку он.
Под ненавистным взглядом Олега мы выходим из «Амарата». Азуле покрывает мои руки поцелуями на прощание. Я знаю, чую спиной, что Олег это видит сквозь стекло ресторана. Нет, сегодня я точно не поеду домой. Вызову такси – и к родителям. Там у меня будет время, чтобы решить, как быть дальше.
Машем Азуле и компании, а потом, когда служебная машина отправляется в аэропорт, Воровский подводит меня к черному джипу. За рулем водитель.
— Куда, Михаил Викторович? — оживляется он.
— А покатай-ка нас по центру, Лёва, — внимательно посмотрев на меня, решает Воровский. — Площадь и парк сейчас очень красивы. Покатаемся, Лиза?
Я коротко киваю. Голова пульсирует болью от пережитого напряжения.
Мы садимся назад, и джип трогается с места.
Воровский молчит. Я разглядываю сверкающие волшебством ночные улицы и понемногу начинаю успокаиваться.
— Говорите, ваш муж хорошо вам заплатил за молчание, Лиза? — нарушает спокойствие его голос.
Я сглатываю. Ну, зачем? Зачем снова ввергать меня в пучину воспоминаний?
— Если бы у меня был пистолет или автомат, я бы не задумываясь, выпустила всю обойму ему в голову, — вздрогнув, порывисто выпаливаю я. И тут же тушуюсь, испугавшись своего откровения.
Воровский внезапно оживляется.
— Кажется, я знаю, что может поднять настроение, — произносит он. — Лёва, сделай один круг около парка, и вези нас в клуб.
— Хорошо, босс, — кивает тот.
— А что мы будем делать в клубе? — настораживаюсь я.
— Пить водку и стрелять.
Сглотнув, смотрю на него.
— Надеюсь, не в людей?
— Нет. По мишеням.
Идея неожиданно приходится мне по душе. Я никогда не пила водку, и тем более, не стреляла по мишеням.
— Уговорили, поехали, — выдыхаю и расслабляюсь.
Глава 24. Лиза
Пейзажи за окном поистине сказочные. Огромная елка сверкает огнями, олени, дед Мороз – все светится. Поворот, следующий поворот, и джип плавно тормозит у ночного клуба «Приват». Громкая музыка и неоновая вывеска с красивой полуобнаженной девушкой у шеста притягивают взор. Судя по фасадам – клуб слишком дорогой, он не по карману простым обывателям.
