— Вы выдумываете самые убедительные оправдания, чтобы вздремнуть в машине.
Грант совершенно справедливо счел это капитуляцией и пошел искать Вильямса. Он любил Вильямса и любил работать с ним. Вильямс был и противоположностью Гранта, и его дополнением. Он был большой, румяный, двигался медленно и редко читал что-нибудь, кроме вечерней газеты, но у него были качества терьера, незаменимые на охоте. Никакой терьер у крысиной норы не проявлял больше терпения и упорства, чем Вильямс, когда он собирал факты. «Не хотел бы я иметь вас у себя на хвосте», — много раз говорил ему Грант за годы их совместной работы.
Для Вильямса же Грант был олицетворением всего блестящего и импульсивного. Он страстно восхищался Грантом и по-доброму завидовал ему. У Вильямса не было амбиций, и он не домогался чужого места. «Вы не знаете, какой вы счастливчик, сэр, что не похожи на полицейского, — говорил Вильямс. — Я… я войду в паб, они только взглянут на меня и сразу думают: коп! А с вами — они взглянут на вас и делают вывод: военный в штатском платье. И ничего другого про вас не думают. Это большое преимущество в такой работе, как наша, сэр».
— Но у вас есть преимущества, которых нет у меня, — заметил однажды Грант.
— Какие, например? — недоверчиво спросил Вильямс.
— Вам стоит только сказать: «Разбегайсь!» — и люди как будто растворяются в воздухе. А когда я говорю где-нибудь: «Разбегайсь!» — все только что не отвечают: «К кому, как вы полагаете, вы обращаетесь?»
— Храни вас Бог, сэр, — произнес Вильямс. — Вам даже не нужно говорить «Разбегайсь!». Вы просто посмотрите на них, и они тут же вспоминают, что у них назначено свидание.
Грант рассмеялся:
— Надо будет как-нибудь попробовать!
Но ему нравилось вежливое преклонение Вильямса, а еще больше нравились надежность и упорство своего верного подчиненного.
— Вы слушаете Уолтера Уитмора, Вильямс? — спросил Грант, когда Вильямс уже вел машину по прямой как стрела дороге, проложенной легионами еще две тысячи лет назад.
— Не могу этого сказать, сэр. Я не очень-то люблю деревню. Родиться и вырасти в деревне — это помеха.
— Помеха?
— Да. Знаешь, как она действительно выглядит в будни.
— Больше Сайлас Уикли, чем Уолтер Уитмор?
— Я не знаю про этого малого, Сайласа, но деревня абсолютно не похожа на то, как ее изображает Уолтер Уитмор. — Вильямс немного подумал. — Он как аристократ-костюмер. Посмотрите на это путешествие по Рашмер.
— Смотрю.
— Я хочу сказать: что мешало ему жить дома у тетки и проехать по долине реки, как доброму христианину, на машине? Рашмер не такая уж длинная. Так нет, ему потребовались эти ужимки с каноэ и всем прочим.
Упоминание тетки Уитмора подсказало Гранту следующий вопрос:
— Полагаю, вы не читаете романы Лавинии Фитч?
— Я — нет, но Нора читает.
Нора — это миссис Вильямс, мать Анджелы и Леонарда.
— Ей нравится?
— Она их обожает. Говорит, что только три вещи позволяют ей почувствовать себя уютно: бутылка с горячей водой, четверть фунта шоколада и новый роман Лавинии Фитч.
— Если бы мисс Фитч не существовало, ее следовало бы выдумать, — проговорил Грант.
— Наверное, сколотила целое состояние, — отозвался Вильямс. — Уитмор — ее наследник?
— Во всяком случае предполагаемый наследник. Но исчезла-то не Лавиния.
— Угу. А что мог Уолтер иметь против этого парня — Сирла?
— Может быть, он в принципе не переносит фавнов.
— Кого, сэр?
— Я один раз видел Сирла.
— Да ну!
— Я говорил с ним на ходу — на вечеринке с месяц назад.
— Как он выглядит, сэр?
— Очень красивый молодой человек.
— О-о! — глубокомысленно протянул Вильямс.
— Нет, — сказал Грант.
— Нет?
— Американец, — добавил Грант не к месту. А потом, вспомнив вечеринку, добавил: — Кажется, его интересовала Лиз Гарроуби, как я теперь припоминаю.
— Кто это — Лиз Гарроуби?
— Невеста Уолтера Уитмора.
— И он? Ну-ну!
— Не спешите с выводами, пока мы не собрали каких-нибудь фактов. Не могу поверить, что в Уолтере Уитморе течет достаточно красная кровь, чтобы стукнуть человека по голове и спихнуть в реку.
— Да, — согласился Вильямс, подумав. — Пожалуй, он мямля.
Это замечание привело Гранта в хорошее настроение, которое сохранялось весь остаток пути.
В Уикхеме их встретил местный инспектор Роджерс, худой озабоченный человек, по виду которого можно было предположить, будто он плохо спал. Однако он был наблюдателен, охотно делился информацией и проявил изрядную предусмотрительность: заказал две комнаты в «Лебеде» в Сэлкотте и две в «Белом Олене» в Уикхеме, так что Гранту предоставлялось право сделать выбор. Роджерс повел их на ленч в «Белый Олень», где Грант сказал, что жить они будут здесь, в Уикхеме, и попросил отменить заказ в Сэлкотте. Пока не нужно, чтобы заподозрили, что Скотланд-Ярд заинтересовался исчезновением Лесли Сирла. А вести расследование, живя в «Лебеде», означало вызвать сенсацию в Сэлкотте.
— Но мне бы хотелось встретиться с Уитмором, — сказал Грант. — Я полагаю, он вернулся в — как вы его назвали? — в дом мисс Фитч?
— Триммингс. Только сегодня он в городе, ведет свою радиопередачу.
— В Лондоне? — немного удивился Грант.
— Так было условлено еще до того, как они отправились в путь. Контракт мистера Уитмора кончается в августе, когда на радио спад. Поэтому и не стали отказываться от передачи на этой неделе потому лишь, что он идет на каноэ по Рашмер. Они рассчитали так, чтобы прибыть сегодня в Уикхем и заночевать здесь. Заказали две комнаты в «Ангеле». Это старинный дом, достопримечательность Уикхема. Очень фотогеничный. А потом это случилось. Но поскольку мистеру Уитмору делать здесь нечего, он поехал провести свою получасовую передачу, как сделал бы, если бы они благополучно добрались до Уикхема.
— Понимаю. И вечером он возвратится?
— Если тоже не исчезнет.
— По поводу этого исчезновения: Уитмор подтверждает, что между ними были разногласия…
— Я не спрашивал его. Для этого… — Инспектор замолчал.
— Для этого здесь я, — закончил Грант фразу за него.
— Примерно так, сэр.
— Откуда пошли эти разговоры о «разногласиях»?
— Из «Лебедя». У всех, кто там был в среду вечером, сложилось впечатление, что между ними ощущалась какая-то натянутость.
— Открытой ссоры не было?
— Нет, ничего похожего. Случись подобное, мне легче было бы прицепиться. А так — просто мистер Уитмор ушел рано, не попрощавшись, а Сирл сказал, что он на что-то рассердился.
