Первый отряд, ничего толком не объяснив, быстро покинул деревню. Алб, вздохнув, добавил, что это очень расслабило, и он чуть было не дал команду вернуться стае в деревню. Но река продолжала «предупреждать».
И приплыл второй отряд…
— Если б я знал… — процедил сквозь зубы старейшина, но сразу покачал головой, — Да и тогда бы не получилось, наверное, там же человек был, на плоту.
А потом пришла наша очередь рассказывать. Алб, конечно, был благодарен за спасение, но относился к нам с холодком. Произошедшее показало Бобрам, что доверять теперь вообще никому нельзя.
С трудом, но нам удалось объяснить старейшине Речных Бобров всю сложность ситуации. Мы рассказали и про странные дела в Шмелином лесу, и про отряды, которые пришли сюда, и про готовящуюся подставу.
— Предатели, значит… А нам-то что с того? Убирайтесь отсюда, и сами разбирайтесь! — прорычал старейшина.
Он часто бросал взгляды на своих жену и детей. Зверица уже привела себя в порядок, отмылась от крови, и я вполне понимал, на что соблазнились пьяные Рыси — жена у старейшины была на загляденье хороша. Я уже немного разбирался в одеждах звериных стай, и мне показалось, что у нее присутствовали знаки еще какой-то стаи.
— Сам говоришь, вождь, — в разговор вступил Зунга, — Был гонец из столицы. У вас тоже не все ладно тут.
— А мы что? Мы только через реку катаем, — не сдавался Алб, — Лишь бы нас не трогали, а дальше пусть сами разбираются.
— Отец, но ведь тронули же. На том берегу всех убили! — подал голос Гарей, который помог нам переправиться.
— Дорогой мой, не предупреди нас река, всех бы убили, — жена старейшины тоже попыталась призвать к рассудку, — И без нас переправятся, кому надо.
Я мог понять вождя. Ему удалось спасти стаю, чудом удалось спасти семью, и он больше не хотел ничем рисковать. Тем более, как я понял, много воинов-Бобров были тут перебиты.
— Да мы и не просим о многом, мастер четвертый зуб, — с нажимом произнес я, — Только помочь нам с переправой, если потребуется, да попытаться убедить вашего приора, что все это подстава.
— Если их приор все еще с Небом… — из угла донесся насмешливый голос.
Оглушенный воин очнулся и смотрел на нас ненавидящим взглядом, растянувшись в презрительной улыбке. Алкоголь все еще гулял в его крови, и Рысь пытался выглядеть смелее, чем был на самом деле.
Глава 8. Трудный выбор
Я был готов.
Макнуть лезвие в склянку с ядом шершня, и сидеть, выжидать. Когда Рысь вдруг засмеялся, старательно делая вид, что ему на всех нас просто наплевать, я в один миг оказался рядом.
— Ты чего делаешь, зверье пустое?! — прорычал он, когда я оттянул ему нагрудник у живота, чтобы просунуть лезвие ближе к ребрам, — АУ!!!
Рысь задергался, ничего не понимая, ведь неизвестность всегда страшит больше.
— Держите, — скомандовал я, и Губа с Зунгой перехватили связанного за плечи.
Я уколол его, заведя лезвие чуть ли не на сантиметр. Аккуратно провел по краям раны кончиком, чтобы как можно больше яда попало.
— Какого нуля ты творишь, дерьмо нулячье? — пленник вытаращил глаза, а потом захохотал, — Бездна не бросает своих детей! Ты… Сейчас вы победили, но потом мы с вами встанем плечом к плечу… Вместе!
Зверя начало пошатывать, Губа с Зунгой отпустили его, и он устало откинулся к углу. На его лице застыла маска умиротворения:
— Я готов, мать моя Бездна, — громко крикнул Рысь, да так, что вздрогнули сидящие за столом Бобры.
Спрятав за пазуху бутылек с ядом, я поймал жадный взгляд Губы. Тот и так не сводил диковатых глаз с жены старейшины, и теперь его глаза бегали по замкнутому кругу — красивое личико, выпивка на столе, мой нагрудник с ценным содержимым.
Я чуть нахмурил брови, и покачал головой. Мне еще тут в поселке у Бобров не хватало, чтобы Губа попытался показать мужскую силу.
Десятник обиженно надул губы и буркнул:
— Да я что, на крайний случай. Если надо узнать ценную информацию.
К счастью, никто особо ничего не понял. Все присутствующие не сводили глаз с Рыси, который тяжело хрипел, закатив глаза. Так продолжалось пару минут, но Бездна что-то не спешила забирать свое заблудшее чадо.
Я усмехнулся — магия магией, но на их месте я бы, как Безликие, пользовался капсулами с ядом. Все же надежнее будет. А то вдруг всякие Белые Волки, распознавшие секрет яда шершня, помешают метке сделать свое дело?
— Что, не получается? — участливо спросил я мучающегося зверя.
Рысь скосил глаза, расширенными зрачками рассматривая меня. Он уже сообразил, что смерть его не настигнет.
— Что ты сделал, шавка белая?
— Показал тебе, что легко повелеваю Бездной, — весело ответил я, потом кивнул помощникам.
Они по моей команде подняли пленника и посадили за стол. Колючая веревка впилась ему в кожу на плечах, и беднягу шатало сколько не от яда, столько от действия чар.
— Что ты там сказал про Зеленого приора?
Рысь ответил не сразу, потом прохрипел:
— Он тоже теперь с нами. Все приоры с нами! Бездна победила, и вы все, кто встанет у нее…
Хлоп!
Звонкой пощечиной я осадил его пламенную речь. Ненавидящие глаза уставились на меня, и я спокойно сказал:
— Если она победила, зачем это все? Хитрости такие, переодетые отряды…
Рысь молчал, а я продолжал:
— В землях Серых Волков поимели твою Бездну…
— Как ты смеешь?! — прошипел Рысь от такого обращения.
Тут Губа вставил слово:
— Мужская сила! Если Волк поимел, значит, поимел, — говорил он очень серьезно, будто знал, о чем речь.
И вот эти-то слова произвели на Рысь гораздо большее впечатление, чем все мои доводы. Речь десятника, подчеркнутая его безумным взглядом, бросила мне в голову шальную мысль:
— Ты просто так не сдохнешь, Рысь. Хозяйка, есть у тебя красивые платья?
— Конечно, — кивнула Бобриха, сидящая рядом с мужем.
Я склонился чуть к зверице и шепотом попросил ее встать за спиной пленного у стены. Та удивилась, но просьбу выполнила. Алб настороженно смотрел, тоже не понимая, что происходит.
Рысь настороженно молчал, потряхивая головой. Он пытался ослабить действие яда, да вдобавок понять, что мы тут замышляем.
А я продолжил психологическую атаку на Рысь:
— Я тебя сейчас наряжу в платье, потом десятнику дам медовухи веселой, — я кивнул на стол с бутылками, — И тогда ты узнаешь, что такое мужская сила!
Губа довольно кивнул, и с жадностью уставился на пленника. Или на жену старейшины за его спиной?
