Хочу забыть твое лицо,И голос, и рукопожатье,Когда вбегал я на крыльцо,Чтоб заключить тебя в объятья!Хочу забыть и не могу –На это не хватает воли.Я жду тебя на берегу,И дома, и в пустынном поле!Мне кажется, что ты придешь,Что нам не удалось проститься.И только слезы, словно дождь,Посеребрят твои ресницы[13].
Девушка стояла и улыбалась – она поняла, что это стихотворение читали ей.
5
Маленькие песочные часы показывали, что минута истекает.
– Птица, которая мерзнет. Слово похоже на «базилик».
– Зяблик, – тут же выдала Вера Дмитриевна.
Катя громко захохотала:
– Зяблик! Зяблик! Зяблик!
Она никогда не слышала этого слова, и оно показалось ей очень смешным.
– Время вышло, – констатировал Игорь, глядя, как последняя песчинка упала вниз и верхняя колба осталась пустой.
Они играли в настольную игру, которую он принес с собой, узнав, что у матери гостит Катя. Этот раунд разыгрывали Игорь и Вера Дмитриевна, следующий он сыграет с Катей. В игровом наборе были карточки, на которых написаны слова, и часы. Нужно за минуту объяснить как можно больше слов, а партнеру – угадать их.
Игорь отобрал карточки с самыми простыми, знакомыми ребенку словами.
– Я готов, – сказал он и перевернул часы. – Есть день, а есть… когда все спят.
– Ночь!
– Правильно. Из крана в ванной льется что?
– Вода!
– Умница. Колючий зверь, у него на спине иголки…
– Ежик!
– Да!
Вера Дмитриевна следила за игрой и улыбалась.
Сегодня очень хороший день. Утром старший сын, как и обещал, привез погостить внучку, а вечером, после работы, заглянул младший. И она, отбросив привычную степенность, вдруг засуетилась.
Надо достать чашки с голубыми цветами, где-то был убран необыкновенный ароматный чай, и вообще, мальчик только с работы – голодный, наверное.
– Мама, – мягко сказал Игорь и тронул ее за плечо. – Успокойся, посиди с нами, поиграй. Ничего не надо, я буквально на полчасика, мне скоро бежать.
– Бежать? Куда бежать?
Но вместо ответа Игорь только улыбнулся. Мол, догадайся. Вера Дмитриевна безмолвно опустилась рядом. Замечательная улыбка была у ее сына. Настоящая. И это вселяло надежду. Игорь очень тяжело переживал уход отца, Вера Дмитриевна чувствовала, что он до сих пор, несмотря на прошедшие три года, так и не смирился. Но вот сейчас, глядя на него, подумала, что все потихоньку начинает налаживаться. Глаза были живые, улыбка искренняя, какие-то дела вечером… может, девушка?
Все образуется, все обязательно образуется. Период книжного магазина закончится, Игорь вернется к профессии, о которой мечтал и на которую учился. Вера Дмитриевна ничего не имела против работы в магазине, более того, когда-то она поддержала сына, понимая своим материнским сердцем, что ему нужно где-то спрятаться, чтобы справиться с потерей, привести в порядок мысли и жизнь. Но три года – достаточный срок, пора сделать шаг дальше. Вера Дмитриевна ни с кем не делилась своими опасениями, но видела, как идет в гору ее старший сын и как остановился на месте младший. Она очень боялась, что однажды между братьями возникнет пропасть. Один достигнет многого, а другой останется нереализован, и это начнет подтачивать их отношения. Вера Дмитриевна знала своих детей, верила в них, видела, что братская любовь сильна, но жизнь – это такая непростая штука, она часто очень беспощадна…
Неслышно подошла Мадлон и потерлась о ноги своей хозяйки. Весь день кошка скрывалась в спальне, не даваясь в руки Кате, которая хотела с ней поиграть. Катя пыталась выманить Мадлон из укрытия кусочком рыбы, обещала молока, пела песенки, даже покатила по полу яркий оранжевый клубок. Бесполезно. Больше всего Мадлон ценила свою независимость.
– А теперь я хочу загадывать слова! – заявила Катя и потрясла своими кудряшками.
– Кому же ты их будешь загадывать? – спросил Игорь.
– Бабушке.
Катя рано начала говорить, и теперь ее речь часто удивляла Веру Дмитриевну своей сложностью и рассудительностью. Она больше походила на речь семилетнего ребенка. Впрочем, девочки развиваются раньше мальчиков, и не надо сравнивать эту малышку с собственными сыновьями. Правда, чтение внучке пока не покорилось, хотя буквы она уже знала.
– Хорошо. – Игорь тут же начал брать из стопки новые карточки. – Я буду тебе на ушко тихо-тихо говорить слово, а ты объяснять.
Он посмотрел на карточку, что-то прошептал Кате и поинтересовался:
– Знаешь такое слово?
– Да.
Потом она перевернула песочные часы и спросила:
– Бабушка, на чем ты сидишь?
– На стуле.
– Нет.
– В кресле.
– Нет.
– На табуретке.
– Нет. Это такая штука, на которой сидят, чтобы мягко было.
Песок стремительно утекал, Вера Дмитриевна усиленно думала.
– Подушка?
– Нет! Ну, бабушка…
– Попа?
– Не-е-ет! – засмеялась Катя.
– Сдаюсь.
– Сиделка!
– Сиделка?
– Это такая штука, на которой сидят.
