После того как Акэти без каких-либо затруднений раскрыл все загадки особняка, даже беглый осмотр коридора казался Митани излишним, он витал в облаках, почти не слушая объяснений детектива.
Вскоре мужчины вышли на улицу. Думая о том, как легко были разоблачены трюки преступника, Митани довольно улыбался. Но вот что удивительно: на лице Акэти — человека, который, собственно, и решил загадки, — отразилось явное замешательство.
— Что-то не так? — спросил Митани, обеспокоенный внезапной переменой.
— Нет. Ничего, — Акэти взял себя в руки. Его губы принуждённо растянулись в привычной усмешке. — Честно говоря, у меня такое чувство, будто я наткнулся на нечто неизведанное. И это меня тревожит. Нет, пугают не ловкие фокусы преступника, а скорее именно то, что мне удалось так легко разгадать их…
Детектив пристально глядел на юношу.
— Почему? Я не совсем вас понимаю… — проговорил Митани, также не отводящий глаз от лица детектива.
Некоторое время продолжался странный обмен взглядами: Акэти и Митани молча смотрели друг на друга, озаряемые тёплыми ясными лучами солнца.
— Нет, вам не нужно беспокоиться об этом. Уверен, придёт день, когда я смогу подробно всё объяснить. Важнее то, что нам пора наведаться в бывший дом Окады! Согласны? — Акэти непринуждённо перевёл разговор в другое русло.
Однако в этой нехитрой беседе заключался глубочайший смысл. Беспокойство, которое Акэти испытал в тот момент, являлось бесспорным доказательством его незаурядных детективных способностей. Я буду искренне рад, если вы, уважаемые читатели, запомните эту тривиальную сцену, произошедшую у логова преступника.
К счастью, в визитнице Митани всё ещё хранилась карточка Окады, на которой был указан адрес, и мужчины, недолго думая, направились в бывшее жилище джентльмена.
Такси остановилось в полупустынном пригороде к западу от парадной площади Ёёги. Это место всё ещё сохраняло естественный облик плато Мусасино.
Несмотря на то что поиски были не из простых, в конце концов мужчинам удалось найти студию, в которой жил Окада.
Здание синего цвета со странной остроконечной крышей, которое с самого начала было задумано как мастерская и никогда не использовалось в иных целях, стояло на участке, заросшем сорняками.
Мужчины хотели войти внутрь, однако и дверь, и окна были плотно закрыты. Это означало, что помещение пустовало.
Узнав, что хозяин проживает неподалёку, Митани и Акэти направились к его дому, одиноко стоящему в поле.
— Если вы ещё сдаёте мастерскую, мы бы очень хотели посмотреть её, — соврал Акэти, чтобы попасть внутрь.
— Вы тоже художники или скульпторы, как Окада? — Хозяин, которому было чуть больше сорока лет, походил на жадного провинциала. Из его слов можно было заключить, что джентльмен не только писал картины, но и лепил скульптуры.
— Мы были лично знакомы с почившим господином Окадой, — на ходу сочинил Акэти. — Разумеется, и работаем мы в той же сфере.
Хозяин некоторое время бросал косые взгляды на их одежду и наконец произнёс странную фразу:
— Так уж вышло, что дом обойдётся вам дороговато.
— Дороговато? Почему же? — Акэти показалось странным, что довольно давно пустующее помещение, в котором жил человек с такой мрачной историей — утопленник, сдаётся по высокой цене.
— Нет-нет, арендная плата невысокая, но к дому… кхм, кое-что прилагается. Там стоит большая скульптура Окады. Я хочу продать её новому жильцу.
Хозяин рассказал, что, купив мастерскую у одного скульптора, тут же начал сдавать помещение в аренду. Окада стал первым съёмщиком жилья и прожил в нём два года. Однако джентльмен оказался очень одиноким, похоже, у него не было ни родственников, ни близких друзей. Когда полицейские принесли уведомление о кончине Окады, некому было даже позаботиться о похоронах. В конечном счёте хозяин взял на себя все хлопоты, организовав и поминальную службу, и погребение. Поэтому вещи, которые Окада оставил в мастерской, отошли ему. Среди них была скульптура, судя по всему, весьма и весьма недешёвая.
— Сколько она стоит? — без какой-то конкретной цели спросил Акэти, однако получил неожиданный ответ:
— Если продавать за бесценок, то две тысячи.
На вопрос о том, кто создал скульптуру, хозяин ответил, что, разумеется, это был Окада. Скульптура джентльмена, не имеющая названия, продавалась за баснословную сумму в две тысячи иен!
— Давайте я кое-что расскажу, и вы поймёте, почему я продаю её так дорого! — заговорил хозяин, оказавшийся весьма болтливым человеком. — Дело в том, что почти сразу после похорон Окады ко мне пожаловал торговец, который очень хотел, чтобы я уступил ему скульптуру. Я спросил, сколько он готов заплатить, и тот предложил двести иен. Я-то понятия не имел, сколько эта штука стоит, но приметил, что очень уж сильно торговец хотел заполучить её, и потому решил немного поторговаться. Вот и сказал я ему, что не продам за двести. Тогда он предложил триста, потом триста пятьдесят и, наконец, четыреста.
Ну, я и подумал, что смогу неплохо нажиться на этом чудаке! Э-хе-хе… В общем, во мне проснулась жадность, и я сказал ему, что всё равно скульптуру не отдам. Как я и думал, торговаться дальше незнакомец не стал и, разочарованный и недовольный, ушёл. Но меня-то так просто не проведёшь! Уж я-то знал, что рано или поздно он вернётся! Само собой, на следующий день торговец появился вновь и поднял цену… Аж до тысячи!
Но тут меня охватило какое-то странное упрямство. Стало интересно, сколько ещё смогу набить. В общем, я и за тысячу продавать отказался. После этого он приходил ко мне три дня подряд, каждый раз понемногу увеличивая цену, пока наконец она не достигла двух тысяч. Тут я и решил, что пора соглашаться.
Торговец пообещал, что придёт за скульптурой на следующий день. Но вот прошло уже две недели, а от него ни слуху ни духу.
Насколько я понял, вы хотите снять мастерскую… Поверьте, я бы с превеликим удовольствием сдал вам её, но сначала нужно куда-то деть эту махину! Она огроменная, и вы точно не сможете нормально работать, если оставить её там.
Вот только на улицу товар за две тысячи не выставишь, а то ещё дождь пойдёт и попортит скульптурку… Вот уж беда так беда! Что же нам делать?.. О! Может, вы взглянете на неё и, если она действительно стоит своих денег, просто купите? Мне что тому торговцу её продать, что вам — всё едино! — ухмылялся хозяин, переводя взгляд с Акэти на Митани.
Поскольку незнакомцы были одеты весьма респектабельно, алчный мужичок пытался заболтать их и навязать скульптуру по явно завышенной цене.
Но как ни посмотри, а тот факт, что некий мужчина был готов отдать огромную сумму за скульптуру Окады, не укладывался в голове.
— Если вы не против, для начала мы взглянем на скульптуру, — заявил детектив, которого заинтриговала цена изваяния.
Хозяин провёл Акэти и Митани внутрь студии, открыл окна, и в помещение ворвался дневной свет.
