— Анника Боге, районная пресса.
— Форс.
— Вы ищете Хильмера Эриксона?
— Да.
— И как дела?
— Ищем.
— Вы можете рассказать что-нибудь о поисках?
— Еще слишком рано.
— Сколько человек заняты поисками?
Из нагрудного кармана джинсовой куртки Анника Боге достала записную книжку и ручку.
— Несколько человек.
— Вы думаете, по отношению к Хильмеру было совершено преступление?
— Пока мы знаем только то, что Хильмер Эриксон пропал в половине седьмого в субботу. Кажется, после этого его никто не видел.
Анника Боге указала блокнотом на дом с флагштоком.
— Ваше посещение Маргит Лундквист как-то связано с расследованием?
— Маргит работает в школе Люгнета и знает большинство учеников. Я подумал, что она может нам помочь.
— О ком именно вы хотели ее спросить?
— На этот вопрос я отвечать не стану.
— Ведь у Маргит есть сын, известный своими симпатиями к нацистам. Ваш визит к Маргит как-то с этим связан?
— На этот вопрос я отвечать не стану.
— Когда вы найдете Хильмера Эриксона?
— Этого я не знаю.
— Как вы думаете, что случилось?
— Я не знаю, что случилось.
— Но у вас есть какие-нибудь предположения?
— Пока нет.
Разумеется, это было неправдой, но Форс вовсе не хотел делиться с журналистами своими догадками.
— Спасибо, увидимся как-нибудь еще, — сказала Анника Боге.
Она села в свой автомобиль и уехала. Едва ее машина исчезла из виду, как около «гольфа» затормозил красный «вольво». Оттуда вылез Берг.
— Ну что, Боге уже принялась за писанину?
— Не знаю, — сказал Форс.
— Она же журналистка. Готова писать о чем угодно.
Берг засунул руки в карманы брюк и облизнул верхнюю губу. Под носом у него была маленькая ранка: видимо, он недавно порезался бритвой.
— Не нравится мне все это, — сказал он. — Дело попахивает дерьмом.
— О чем вы говорите? — поинтересовался Форс.
— Я встретил Нильсона и еще парня с собакой. Что вы, собственно, ищете?
— Хильмера Эриксона.
— Это я знаю. А еще я знаю, что вы вызывали парня Мальмстенов на допрос. Допрашивать школьников без присутствия родителей незаконно — вам это известно?
— Мальмстен не подозревается в преступлении. Нильсон задержал его в надежде, что он сможет помочь нам в поисках его одноклассника.
— Я слышал другое.
— И что же вы слышали?
— Об этом я поговорю с твоим начальством!
Берг нагнулся и приблизил лицо к лицу Форса так, что, несмотря на ветер, Форс мог чувствовать дыхание Берга.
— Мы уже вложили чертову уйму денег в этот район. Мы хотим сделать его привлекательным для немецких туристов. Это шанс для нашего района! И тут являешься ты!
— Да, и тут являюсь я, — подтвердил Форс.
— И тут являешься ты, — повторил Берг. — Ты что, не понимаешь, какие будут последствия, если просочится слух о том, что в нашей коммуне хозяйничают нацисты?
— Почему в вашей коммуне хозяйничают нацисты? — сказал Форс с непонимающим видом.
— Ты прекрасно это понимаешь.
— Нет, не понимаю. Но мне кажется, что ты зачем-то вмешиваешься в мое расследование.
— Я поговорю с твоим начальством. Я знаком с Хаммарлундом. - Берг нагнулся к Форсу еще ближе. — И я хочу тебе сказать, что если ты только намекнешь об этом Боге или кому-нибудь еще из журналистов, то у тебя будут проблемы.
— Какие? — поинтересовался Форс. Берг промолчал.
— Мы должны отыскать парня, — сказал Форс.
Берг молчал.
Затем он показал на дом Маргит:
— Что она сказала?
— О чем?
— О маленьких нацистах?
Форс не ответил.
— Подумай сам, — сказал Берг, — на следующий год собираются закрывать предприятие. Через три года тут будет пустыня.
— Я понимаю твои проблемы, — сказал Форс, — но моя работа заключается в том, чтобы отыскать исчезнувшего мальчика.
Берг покачал головой. Под глазами у него были темные круги.
— Подумай, что ты можешь натворить. Ты представляешь, как обесценится недвижимость, когда закроют предприятие? А ведь у людей тут только дома, ничего больше. Кто захочет тут жить? Кто захочет ездить на работу в город на поезде? Для жителей настанет экономическая катастрофа. Наше единственное спасение — это туризм. И может быть, мы сможем убедить руководителей «Велюкса» не закрывать предприятие. Но если о нашей местности пойдет плохая слава, то «Велюкс» тут точно не останется.
— Я понимаю, что у вас проблемы, — повторил Форс. — Но моя проблема касается исчезнувшего мальчика. У нас просто разные проблемы.
Берг покачал головой:
— Знаешь, что я думаю?
— Нет.
— Будет лучше всего, если вы никогда его нс найдете.
— Почему вы так считаете?
— Я повторяю, лучше, если его никогда не найдут.
— Вы в своем уме?
— Ведь то, что случилось, уже случилось? Ничего не изменится, если вы его найдете.
Оба замолчали.
— Вы что-то знаете? — спросил Форс.
Берг молчал.
— Если вы что-то знаете, то выкладывайте, — потребовал Форс.
Берг вынул руки из карманов и начал пинать носком ботинка гравий.
— Послушайте, — сказал Форс, — я понимаю, как вы печетесь о репутации района, но подумайте, что за слава пойдет, если будет известно, что председатель коммуны мешает расследованию дела об исчезновении? Не значит ли это, что он чего-то боится?
Берг продолжал пинать гравий. Он напоминал Форсу детей, которых приходилось допрашивать в связи с совершением краж или мелких нарушений.
— В субботу я видел на тропе нескольких парней.
— Что за парни?
— Я не знаю, они были далеко.
— Во сколько?
— Это могло быть где-то около половины седьмого. Я оклеивал гостиную.
— В летнем домике?
— Да.
— И что вы видели?
— Я услышал шум и выглянул в окно, из которого видно скамейку. На ней сидели два парня. Еще один сидел на спинке. Он держал в руках банку пива.
