Книга Разгадка - Калья Рид

– Ты поспала?

Я смотрю на Мэри.

– Да, немного.

Она стоит, наклонив голову, на ее лице появляется сочувствие, и я могу сказать, что она знает, что я лгу.

Мы уже рядом с дверью доктора Ратледж, когда перед Мэри останавливается какая-то медсестра и отводит ее в сторону. Я уже видела эту медсестру. Она того же возраста, что и Мэри, но у нее постоянно хмурый взгляд, и она носит темную одежду в тон ее строгому, мрачному облику. Прищурившись, я наблюдаю за быстрым движением ее губ. Я могу только разобрать лишь обрывочные фразы, но вижу, как она произносит слова «предлагает» и «групповая терапия».

Внезапно мне становится трудно дышать.

Групповая терапия.

Только не это. Никогда и ни за что. Я, скорее, предпочту лоботомию, чем стану сидеть в кругу посторонних людей и говорить о своих проблемах.

Мэри оглядывается на меня через плечо. Я знаю: не жди ничего хорошего, когда ваша медсестра, которая в своем уме, выглядит не слишком радостно. Мне хочется бежать от одного только этого взгляда. Строгая медсестра уходит, оставляя меня и Мэри в неловком молчании.

– Смена планов, – объявляет Мэри.

– Что вы имеете в виду?

Она мягко берет меня за локти, и мы разворачиваемся назад.

– Доктор Ратледж хочет, чтобы ты попробовала групповую терапию.

Я останавливаюсь и смотрю ей в лицо.

– Я не хочу этого делать.

Она дергает меня за руку.

– Почему нет?

– Я просто… просто не хочу.

– Групповая терапия очень эффективна, – говорит она.

– Может быть, для кого-то другого, но не для меня.

Мэри не отвечает.

– Я видела, как вы посмотрели на меня, когда медсестра сказала вам! Вам эта идея тоже не нравится!

– А ты попробуй. Тебе ведь нечего терять.

Перевожу: у тебя практически не осталось вариантов. Если твое состояние не начнет улучшаться, тебе больше ничего не остается.

Я ставлю одну ногу перед другой. Ощущение такое, будто я иду навстречу собственной кончине.

– Как долго это длится? – спрашиваю я.

– Всего час.

Мы приходим в комнату номер 62. Это просторное помещение, где проводится большинство сеансов групповой терапии. Синие пластиковые стулья в центре комнаты. Они стоят уютным кружком, словно мы в детском саду готовимся слушать сказку.

Я стою в дверях и наблюдаю. Одна девушка уставилась в ковер и что-то шепчет себе под нос. Рядом с ней женщина средних лет. Я видела ее несколько раз за обедом или в комнате отдыха. Я называю ее Притворной Мамашей. Она почти каждый день одета в красную шелковую пижаму, поверх которой накинута шуба. Она всегда накрашена и благоухает сиренью. На руках она качает пластикового голыша, взад-вперед, взад-вперед. Она перестает качать ребенка и поет ему колыбельную, как будто тот плачет.

Она точно сумасшедшая.

И, очевидно, я на всех парах лечу в том же направлении, потому что ее присутствие меня утешает. В моих глазах она просто заботливая мать. Если закрыть глаза и забыть, что я в психушке. И тогда Притворная Мамаша – настоящая мать, у которой есть настоящий ребенок.

По другую сторону от нее худенькая девушка по имени Эмбер. Наша местная анорексичка. Сидит и с обидой смотрит на всех остальных.

Я уже готова повернуться и уйти прочь. Но Мэри хватает меня за плечи и тихим голосом говорит:

– Все будет хорошо.

– Мне бы вашу уверенность, – слабо говорю я.

Она ободряюще сжимает мне плечи.

– Все будет хорошо. Я заберу тебя через час.

Мэри явно не собирается уходить, пока я не сяду. Я вхожу в комнату. Такое ощущение, что все пялятся на меня. Тут у каждого проблем выше крыши, но, клянусь, они перешептываются между собой:

– Ты ее видишь? Сразу видно, что у нее крыша в пути. Сидеть ей здесь до конца ее дней.

Я выбираю стул ближе к двери. Если все пойдет наперекосяк, я всегда могу дать деру. Но этот стул рядом с Эмбер. Ее губы кривятся от отвращения.

Ты лучше посмотри на себя, тощая сука.

Я скрещиваю на груди руки. Мои ноги дергаются вверх-вниз. Я жду, когда мои кишки успокоятся, но чем дольше я сижу, тем нервозность сильнее.

В комнату входят другие пациенты клиники. Вскоре все стулья заняты.

Затем входят мужчина-врач и две медсестры. Они тихо переговариваются возле двери. Я внимательно смотрю на них, и меня так и подмывает крикнуть: «Давайте поскорее покончим с этим делом!»

Я прикусываю губу.

Врач прочищает горло, и в комнате становится тихо. Представившись (его зовут доктор Купер), он моментально погружается в этот спектакль групповой терапии и его преимущества.

Он говорит, что это безопасное место. Оно дает нам возможность открыться и выпустить пар. Я с сомнением смотрю на него. Он продолжает говорить, и тогда я начинаю слышать другой голос.

Сначала он далекий, но постепенно звучит все ближе и ближе, пока не раздается рядом со мной.

– Ты мерзкая сука, – слышу я.

Кожа тотчас покрывается мурашками. Пальцы впиваются в синий пластиковый стул, на котором я сижу. Глаза испуганно обводят комнату. Неужели они слышали отца Ланы? Увидели его позади меня?

Но все со скукой смотрят на доктора Купера. Поэтому я стараюсь следовать их примеру, в надежде на то, что сумею отвлечься. Мой взгляд прикован к губам доктора. Он говорит о когнитивном поведении… по крайней мере, мне так кажется.