Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
И что это значит для меня – выживу ли я за письменным столом? Если все молекулы газа в моей комнате двигаются свободно и независимо друг от друга и при этом мельтешат крайне неупорядоченно и хаотично, логично предположить, что они довольно-таки равномерно распределятся по комнате. Если бы кто-то захотел собрать молекулы только в одном углу комнаты, ему пришлось бы ограничить их свободное передвижение и привнести в систему упорядоченность. А это противоречит закону вселенной и поэтому невозможно. Ах да, я, конечно, имела в виду невероятно.
Я делаю глубокий вдох (вдыхаю молекулы воздуха) и напряженно вглядываюсь в экран компьютера – загрузка видео зависла. В нехорошем предчувствии иду в гостиную и застываю, в ужасе уставившись на погасшие лампочки маршрутизатора.
6. Что мне это дает?
Пару недель назад, пребывая в дурном настроении, я сидела в скором поезде. Купила в вагоне-бистро бельгийскую вафлю с вишней и ванильным мороженым и собиралась ее там же и съесть. Но ко мне подсели двое мужчин в костюмах, и старший из них, годящийся по возрасту в отцы, сказал:
– М-м-м, как хорошо это выглядит…
И после короткой паузы – он тем временем придвинулся ко мне ближе – добавил:
– И сама хороша, как вишенка! Ха-ха-ха!
Его молодой коллега поддержал смешок, но несколько смущенно.
Есть прекрасный способ молча и достойно выразить презрение – Slow blink[16] называется: убираете с лица всякое выражение, только брови поднимаете, удерживаете зрительный контакт, а затем медленно, примерно секунду, мигаете. Я подняла взгляд от своей бельгийской вафли, брови поползли наверх, посмотрела в лицо сначала молодому мужчине (он, к счастью, явно испытывал неловкость), перевела взгляд на старшего, которого этот молчаливый контакт, кажется, сбил с толку, и проделала хороший такой длинный Slow blink. Затем мы с вафлей, обе несусветно хороши, не говоря ни слова встали и оставили этих идиотов сидеть в вагоне-бистро.
Раньше я либо нервно посмеялась бы за компанию, либо повысила голос и дерзко ответила. Но с тех пор как делаю видеоролики для YouTube и еженедельно получаю по тысяче комментариев, я стала следовать методу а-ля конфигурация благородных газов. Давайте объясню, может, вам это тоже пригодится.
Благородные газы вы найдете в восьмой группе периодической системы. Это прекрасный пример для подражания, когда надо снять напряжение в межличностных отношениях. Самые известные из благородных газов – первые два из группы: гелий (He) знаком вам по воздушным шарам, неон (Ne) – по люминесцентным лампам. Спускаясь ниже по ряду, вы встретите аргон (Ar), криптон (Kr), ксенон (Xe), радон (Rn) и оганессон (Og). Помните, в главе 2 говорилось, что в периодической системе элементы расположены по порядковому номеру, то есть по количеству протонов в ядре. Если просматривать группу в таблице сверху вниз, элементы будут все тяжелее. Тяжелые ядра часто радиоактивны, нестабильны и распадаются. Среди благородных газов радиоактивны радон и оганессон, поэтому пока оставим их в стороне, поскольку остальные благородные газы отличаются достойной внимания стабильностью. Они очень инертны (то есть трудно вступают в реакцию) и чураются вступать в связь с кем бы то ни было. Как говорится по-английски, they can’t be bothered[17], и именно это делает их благородными.
Если сравнивать со фтором, который смысл своей агрессивной и короткой жизни видит лишь в том, чтобы найти партнера по связи, благородные газы вообще не испытывают такой необходимости. Причина в том, что у них по восемь внешних электронов – вспомним правило октета. Фтор находит покой в связке с углеродом (тефлон) или с натрием (зубная паста), а благородные газы априори в покое. В то время как остальные элементы основных групп вступают в связи ради того, чтобы заполнить орбиталь (свой ряд кресел), у благородного газа уже есть все, что он только может пожелать. Поэтому правило октета иногда называют правилом благородных газов, а полную внешнюю оболочку – конфигурацией благородных газов. А я конфигурацией благородных газов назвала еще и установку на душевное спокойствие. Это прекрасная мантра на случай, когда раздражают какие-нибудь дурацкие мелочи, которые в общем-то абсолютно не важны. «Будь как благородный газ!» – говорю я себе в подобных случаях.
Благородные газы самоуспокоены до чванливости, они даже сами с собой не соединяются. Возьмем для сравнения другие газы, например азот или кислород: они строятся из так называемых димеров. Молекула азота состоит из двух атомов азота – N2; молекула кислорода – из двух атомов кислорода (О2). То же самое с газообразным водородом, Н2. А благородные газы настолько самодовольны, что действительно остаются одиночками, то есть существуют как одноатомные газы.
С точки зрения химии благородные газы не особенно интересны, потому что с ними никогда ничего не происходит. Напротив, аргон наряду с азотом применяется в лабораториях в качестве так называемого защитного газа. Скажем, собираетесь вы провести в лаборатории какую-нибудь химическую реакцию, но вещества, с которыми работаете, настольно нестойкие по отношению к воздуху, что моментально реагируют с кислородом и исчезают. Другие крайне чувствительны к воде, и даже нормальной влажности воздуха в помещении бывает достаточно, чтобы испортить вещество.
Ну что значит испортить… Ведь вещество, например, чувствительное к кислороду, любит кислород. Для него нет ничего прекраснее, чем вступить с ним в реакцию. Но химики умеют заключать браки по принуждению, то есть соединять между собой вещества, которые в иных обстоятельствах никогда бы не сошлись. Например, вытесняя воздух из колб и наполняя оборудование азотом. Как только инертный азот вытеснит весь воздух, химик может спокойно приступать к своим реакциям, не опасаясь, что кислород или влажность воздуха расстроят его планы.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
