Книга Ночная смена. Двойной тариф - Ольга Дашкова

После утренней перестрелки прямо на крыльце отеля Полина не могла заснуть. А ведь она — свидетельница преступления и должна была остаться, чтобы дать показания правоохранительным органам, ведь кто-то же вызвал полицию. Вот ее сознательность как гражданки, а в любой другой ситуации она бы осталась, сама бы вызвала полицию и подняла бы всех на уши. Но именно сейчас Полина просто хотела уехать. Потому что понимала головой, что не сможет рассказать об этих мужчинах ничего.

Пусть проверяют по камерам, пусть потом зовут ее на дачу показаний, но не сейчас. Руки тряслись, она с силой сжимала руль, медленно плелась почти всегда в первой полосе, чуть ли не за троллейбусом. В голове все еще были звуки выстрелов, и безумно болело сердце при мысли о том, что кто-то из них двоих может быть ранен.

Дома все делала на автомате, приняла душ, съела завтрак, не чувствуя вкуса еды. Отключив телефон, плотно задернув шторы, Полина все-таки заснула, усталость прошедшей ночи взяла свое. Мучили отнюдь не ванильно-клубничные эротические сновидения, а совсем другое, полная власти и подчинения иная реальность.

Звонкие шлепки по ягодицам обжигали кожу, сильные мужские руки до синяка сжимали талию и натягивали на свой огромный член, это Герман, это точно был он. Она не могла кричать, из горла вырывались только хрипы. Мышцы сводило, она пульсировала, первый раз за все ее мучительно-возбуждающие ночи Полина кончала во сне. Он позволил ей кончить.

Проснулась резко, часто дыша, в голове шум и еще какой-то звук. Не сразу поняла, что это дверной звонок. Провела рукой по мокрому лбу.

— Да кому там что от меня надо?

Быстро пошла к двери, одергивая на ходу короткую сорочку, даже не накинула халат. За окном было еще светло, но пасмурно, машинально бросила взгляд на часы, четыре часа дня. А она подумала, что уже проспала.

— Кто?

Спросила тихо, ее, наверное, и не услышали, посмотрела в глазок, но ничего не было видно, словно кто-то специально закрыл его.

— Кто там? — громче, а по спине побежали мурашки.

Вдруг это те двое восточных гостей, что искали Германа? Нет, не может быть, они не могли ее найти. Где бы они взяли адрес. Заправила волосы за ухо, прикусила губу, прислоняя ухо к двери. Лучше бы она молчала, нормальные люди давно бы откликнулись, а тут тишина и темнота. Вздрогнула, испуганно отскочила, когда дверной звонок запел трелью, а затем раздались громкие удары.

Надо вызывать полицию, Полина начала смотреть по сторонам, искать телефон.

— Полинка, открывай, Серый волк пришел.

Девушка застыла на месте. Серый волк? Полинка?

— Да открывай уже, мы тебя не съедим. Ну хорошо, не сразу, обещаю.

Полина представила, как сейчас любопытные соседи смотрят в свои дверные глазки на этих двух здоровых мужиков, слушают их крики о том, как они не сразу, но все-таки съедят Полинку. А она для соседей не Полинка, а Полиночка, умница и красавица, тихая, порядочная соседка. А тут такое, и двое мужиков, прямо в середине белого дня.

В голове после сна ни одной здравой мысли, сама же себе говорила держаться от них как можно дальше. А сейчас сама открывает дверь и впускает к себе в дом серых волков. Глупая Красная шапочка.

— Ух ты! Вот это я понимаю, иди ко мне, сладкая.

Первым ввалился Влад, принеся с собой в квартиру морозный воздух улицы, снежинки на куртке и в волосах. На пол что-то упало, а его холодные губы прошлись по щеке Полины, руки притянули к себе и беспардонно задрали шелковую ткань сорочки, сжимая ягодицы.

— Да, что ты…постой, Влад.

Полина снова, как и в тот раз в тёмном коридоре гостиницы, пытается его остановить, но с его напором трудно бороться. Вот его рука уже накрывает грудь, сжимая сосок, а языком он облизывает ее шею.

— Что вы здесь делаете? Как вы…

Полина охает, его прикосновения так неожиданны, именно здесь в ее узкой прихожей, его язык по теплой коже. Она встречается взглядом с мужчиной, что стоит сзади и просто смотрит на них. Герман уже закрыл дверь, на его пальто еще не растаял снег, а взгляд холодных голубых глаз прожигает насквозь.

— Полинка, ты такая тепленькая, такая вкусная. Черт, вот же дьявол… какая ты мокрая.

Пальцы Влада забираются под трусики, а там действительно мокро после того яркого сна. Он еще больше размазывает влагу по ее половым губам, задевая клитор.

— Влад, боже мой, перестань. Остановись. Ааааа….Влад.

Но его уже было не остановить, а Герман все продолжал смотреть на них, его взгляд смущал и заводил одновременно. По телу прошла волна возбуждения, только недавно успокоившееся сердце вновь забилось в бешеном ритме.

Влад разувается, скидывает куртку прямо на пол, целует шею, спуская тонкие бретельки сорочки, совсем обнажая грудь. Она уже стала тяжелой, соски заострились и безумно чувствительны. Один из них Влад уже засасывает губами, лижет, кусает, словно зверь.

— Ахуительная грудь, я буду засыпать с твоими сосками во рту. У меня яйца гудят, как хочу похоронить свой член в твоей мокрой киске.

Он также ласкает другую грудь, а Полина чувствует, как еще больше наливается возбуждением, как покалывает кончики пальцев, как уже не важно, что эти мужчины делают у нее в квартире. Важны лишь губы Влада, его умелые пальцы на ее клиторе, скользящие по кругу, растирающие его, дразнящие вход во влагалище.

— Где у тебя кроватка, а то я возьму тебя сейчас прямо здесь. Снова не доберемся до постели.

Полина краснеет, вспоминая подсобное помещение, Герман все еще смотрит на нее, изучая каждую эмоцию, словно пропуская их через себя. Его чертовски возбуждает, что он видит, открытость девушки, то, как она снова борется со своими желаниями и демонами. Он даже сам чуть отошел от разборок по телефону с тварью Амировым и поиском его шестерок, которые устроили на них это нелепое покушение.

После того, как они зашли, и он увидел ее, такую сочную, растерянную, аппетитную, мысли унеслись в другую плоскость. Девушку реально хотелось схватить, затискать, заласкать до обморока.

Этим сейчас и занимался Влад, а он слегка завидовал ему. Именно его темпераменту, напору, тому, что он делает всегда то, что хочет, иногда завидовал, но не признавался даже сам себе Немец. Но в тоже время, Герман наслаждался тем удовольствием, которое было в глазах девушки.