Волк с воем вырвался на улицу под ливень. Нико побежал за ним.
Он даже не замечал людей, которые смотрели на него и расступались. Не видел улицу, машины, проезжающие мимо и поднимающие волны воды, словно китобойные суда. Не обратил внимания он и на грузовик, который резко затормозил в двух сантиметрах.
Нико остановился, лишь когда добежал до площади. Там было много огней и голосов. Так много, что больше он не слышал свой голос.
– Где ты? – закричал Нико.
Волк был там – в огнях, в дожде, во взглядах, которые отражались в витринах и так злили Нико. Волк плясал в них, в отражении, которое разбивалось в стекле на тысячи картинок.
Он был там.
Волк.
И Нико.
Глаза в глаза.
Дыхание в дыхание.
Волк.
Нико.
Они смотрели друг на друга.
Царапали взглядом.
Нико был готов уничтожить тень, которая окрасила его душу в чёрный.
Волк прыгнул.
И Нико набросился на него.
61
Нико резко очнулся и увидел белый свет. Свет был таким ярким, что Нико не сразу удалось открыть глаза. Где мог быть такой свет? Он умер? Он что, на небе? Такой свет мог быть только в раю.
«Какой рай? Разве такие, как я, попадают туда?».
– Нико…
Он повернулся. Подушка зашуршала под его щекой.
– Нико…
Он знал этот голос. Он улыбнулся и прикрыл глаза.
– Клаудия…
– Нико, как ты?
– Хорошо.
Нико несколько раз моргнул. Он почувствовал её пальцы на лбу.
– Клаудия…
– …Не знаю, кто такая Клаудия, Нико, но я рада, что тебе лучше.
Коса. Большие тёмные глаза, длинная шея под белым воротником.
Женщина улыбнулась.
– С пробуждением, – сказала она.
Нико не ответил. Он посмотрел на монитор, стул, железные носилки. Он сел и прислонился к спинке кровати.
– Можешь встать, если хочешь.
– А я хочу?
Женщина рассмеялась.
– Не знаю. Это ты мне должен сказать.
– Что произошло?
– Ну, ты напал на… витрину торгового центра.
– Что?..
Нико посмотрел на свои руки в тёмных красных царапинах. Одна рука была перевязана до локтя.
Из глубины комнаты раздался голос:
– Привет, Нико.
Нико обернулся.
– Доктор?
– Да.
– Доктор, что вы здесь делаете?
Хаус улыбнулся.
– То же, что и ты, Нико.
62
Хаус сел в машину рядом с Нико и закрыл дверь.
– Что случилось? – спросил он.
«Что случилось». Нико не знал, что произошло.
Он выглянул в окно. Папа разговаривал с кем-то в дверях больницы. Изредка он посматривал на автомобиль.
На самом деле Нико кое-что помнил. Темноту, дождь, гнев. Это прочно осталось в памяти. Но других воспоминаний не было.
– Ты не помнишь, как выбежал из дома, Нико? Как ударил своего отца?
Нико не ответил. Папа вернулся в машину. На шее у него была повязка. Папа молча посмотрел на Хауса, пристегнулся и завёл двигатель.
– Не волнуйся, Нико, – сказал Хаус. – Мы поработаем над этим.
Автомобиль тронулся.
«Мы поработаем над этим».
Темнота, дождь, гнев.
«Как мы поработаем над этим, док? Как?»
«Если я ничего не помню».
63
Церковь была полна цветов. Повсюду стоял сладкий запах, даже на улице. Нико фыркнул. У Лео была аллергия на пыльцу. Неужели эти идиоты не подумали об этом?
– О господи, Нико, мы вечно опаздываем, – злился папа. – Можно же проявить немного уважения. Это ведь похороны твоего друга.
Папа не знал, что Лео уважал тех, кто опаздывает. Он говорил, что, если ты пришел вовремя, значит, тебе было нечего делать. Значит, ты решил встретиться, потому что тебе было нечем заняться. Но, если ты опоздал, значит, был чем-то занят. Возможно, даже чем-то важным, но ты решил отложить дела и увидеться. Вот это было достойно уважения. У Лео было странное мировоззрение. Он был настоящим придурком. Но ещё он был лучшим другом.
Они сели в первом ряду. Рядом с Лео, который лежал в закрытом гробу у алтаря. С другой стороны сидели его родители. Нико молча кивнул им. Он не осмелился посмотреть им в глаза после того, как увидел Лео с раздавленным лицом и камнями во рту. Эта картина до сих пор стояла перед ним. Возможно, родители Лео тоже думали об этом. Как им вынести такое?
Нико посмотрел на гроб. Лео был там, внутри. Под цветами. «Наверное, у тебя зудит нос из-за их запаха, Лео».
