Сбрасывают вниз камни. Приходится спрятаться под досками, чтобы голову не разбили.
А потом сыпется земля. Много земли.
— Дочь шлюхи! — слова бьют не хуже кнута, а затем и они затихают.
Вспыхивают, как светлячки, остаются со мной навсегда. Врезаются в память.
Через десять лет я встречусь с теми дозорными. Узнаю по голосу, хоть и прошло много времени. Трем здоровым мужикам придется служить под моим командованием.
И двое из них не вернутся из дозора за стеной.
Все-таки, не зря нашу богиню называют Справедливой.
Она всегда дарит возмездие. Руками камкери или какой другой твари, но настигает тех, кто забыл ее законы.
— Ши!
Удивленно моргаю и поворачиваю голову.
Я отключилась?
Герант сжимает мою руку и нежно гладит запястье. От этого простого жеста внутри все вздрагивает и комок подкатывает к горлу.
Над грудью во всю хозяйничает автодоктор. Отточенным движением надрезает бинт, сканирует рану, что-то подсчитывает. Из боковой панели появляются колбочки для инъекций.
Активаторы регенерации, противовоспалительные, антидоты.
Стараюсь не смотреть на иглы. Тошно.
В голове полный кавардак. Мысли скачут: от планеты к спасенной девочке, от нее к капитану, потом мчатся к Заграйту, медленно перетекают на Геранта.
Что будет дальше? Куда пристроить малышку? Как быть самой? Буря уверенно выходит из-под контроля. Попытка поднять оружие на капитана корабля — за такое Север три шкуры бы с любого воина содрал. Повезло, что Бардо не убил его на месте.
Вероятность, что мне дадут вольную — как никогда велика.
И что же делать? Как дальше жить и куда идти?
Устроиться в гильдию? Стать вольным стрелком?
Кому я там нужна…
Двоедушник все так же сидит у блока — замер каменным изваянием и смотрит в одну точку. Очерчивает шершавыми пальцами сетку вен, разбежавшуюся по моей ладони, ведет выше, к локтю. Цепляется за старые отметины, рассматривает, оглаживает, будто пытается запомнить каждую.
— Что тебя тревожит, Ши?
— Жизнь стала слишком сложной.
— Скажу тебе по секрету — она никогда не была простой.
Цыкаю и отворачиваюсь, но руки не отнимаю. Мне так спокойнее.
Я под защитой. Ничего плохого не случится.
Автодоктор щетинится иглами, а я закрываю глаза и морщусь от каждого укола.
— Не думала сменить работу?
Резко поворачиваюсь и смотрю на Геранта, а он прикладывает мою ладонь к губам, обжигает кожу дыханием. В желтых глазах пляшут необузданные вихри, а борода щекочет подушечки пальцев. Тяжело сглатываю от накатившей слабости, кляну себя, но просто не могу оторвать взгляд от лица двоедушника, не могу отнять руку, а он только и рад.
— Я солдат погибшего мира. Кому я нужна? Еще и не человек.
— Не человек? — мужчина вскидывает брови и неожиданно прикусывает кожу на моей руке, отчего я дергаюсь и бьюсь макушкой о край блока. Шиплю от негодования, а Герант только усмехается, — кожа вполне человеческая. Пахнешь ты — как человек, говоришь на всеобщем языке. И вон какие у тебя красивые человеческие глаза! Чего-то я не вижу у тебя чешуи, щупалец, лезвий вместо ногтей или острых ушей. Или, может быть, ты ешь людей? Или пьешь соляной раствор по утрам? Ты только скажи.
— Ты прекрасно понимаешь, о чем я!
— Понятия не имею, — Герант не перестает улыбаться, а я осознаю, что просто втянута в игру и меня дразнят, как ребенка.
— Постараюсь выжить, — бурчу зло, — не впервой.
— Мы с Бардо не дадим тебе пропасть.
— Вы с Бардо? С каких пор ты за меня вписываешься, стрелок?
— Вот прямо с этого самого момента, — от тихой вибрации его голос становится жарко. Здесь просто проблемы с вентиляцией. Или у меня снова лихорадка? — тебя это волнует?
— Причину не назовешь?
— Нравишься ты мне.
Кажется, что глаза у меня прямо сейчас выпадут из глазниц, а Герант заходится хохотом, глядя на мое обалдевшее лицо.
— Дурень ты, двоедушник! И шутки у тебя дурацкие.
— Я никогда не лгу.
Хмыкаю и снова отворачиваюсь. Лицо медленно наливается жаркой краской, а я отгоняю новые вопросы.
Глупость какая. Нравлюсь? Я?
Это просто глупая шутка.
Глупая и жестокая шутка…
Не может такого со мной случиться. С чудовищами не происходят чудеса.
— Когда будем на Заграйте, я поговорю с Бардо. Не оставайся с Бурей, Ши. Он тебя похоронит.
Слышу шаги — Герант отходит куда-то в сторону, возится у шкафчика с лекарствами и сдавленно ругается. Ему все еще нужно обезболивающее: не все раны затянулись окончательно.
— И не спорь, — бросает он, будто чувствует, что я открыла рот для возражений, — хотя бы узнай, что гильдия может тебе предложить. Начни другую жизнь.
Новый укол.
Мир мигает и плывет, стягивается в одной точке. Сон накатывает душной волной, давит на веки пудовыми гирями. Нежное прикосновение к лицу, что-то теплое касается губ. Чувствую сладость и горечь на языке, чужое дыхание.
Не могу отвернуться.
Или просто не хочу сопротивляться?
— Спи, храбрая колючка.
Герант
Мне нужно несколько минут, чтобы привести дыхание в порядок, запереть на засов все самые тайные желания и подавить ворона, который отчаянно пытается вырваться из клетки ребер и коснуться девчонки. Он недовольно каркает, бьет крыльями, нуждается в освобождении, а я упрямо заталкиваю его в самый дальний уголок души.
Подальше от Ши. И от себя.
Мне нужно всего несколько секунд, чтобы подумать — принять окончательное решение — а состояние такое тоскливое, что хоть вой.
Почему ты не отказался, идиот? Почему только согласился полететь именно на этом корабле? Если бы только можно было все отмотать назад!
Сижу у блока и наблюдаю за Ши.
Спит. Лицо такое умиротворенное, даже морщинки у глаз разгладились. Губы чуть приоткрылись, будто девчонка пытается вдохнуть больше воздуха, а у меня перед глазами мутнеет от короткого болезненного воспоминания о поцелуе, который я украл.
И он оказался даже слаще, чем я мог представить.
Вцепляюсь пальцами в волосы, скручиваю пряди на затылке и прикрываю глаза. Упираюсь лбом в ее ладонь, что так безвольно лежит на блестящем боку корпуса.
И что теперь?
— Вернемся на Заграйт, и все наладится.
