Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
Вот свезло так свезло! Павел пошел по коридору, читая надписи на дверях. Вот и библиотека. Приоткрытая дверь, слышен мужской голос. Прошел, укрываясь за стеллажами с книгами и стопками газет. Разговор нейтральный, о привлечении рабочих. Вот только куда? В библиотеку? Павел неосторожно зацепил рукавом книгу, которая с шумом свалилась на пол. Почти сразу у стеллажей возник Нечаев.
– Вы откуда, сударь?
Павел, неожиданно для себя, выпалил:
– С Путиловского.
– Ага. Говорили – двое будут. Садитесь.
Похоже, намечается какое-то собрание по интересам. Буквально через несколько минут подошли двое с Ижорского завода, потом мужчина с табачной фабрики Богданова, затем двое с Обуховского завода. Э, да похоже на сборище заговорщиков! Некоторые уже знакомы, здороваются за руку, называют друг друга по именам. Знать бы еще, что их объединяет? Павлу неудобно. Вдруг пожалуют с Путиловского завода?
Правда, завод велик, там трудятся тысячи рабочих, и не все друг друга знают. Но обошлось. Нечаев завел разговор о последних декретах и указах власти.
– Прогнил режим! Надо подтолкнуть, чтобы упал! – вещал Нечаев.
Возник спор. Более молодые поддерживали Нечаева. Мужчины постарше были против.
– Не нами порядки установлены. На Руси от века государи были. Как можно без управителя? В любом стаде пастух должен быть! – утверждали они.
Спор бесплодный, длился не меньше часа. Стали расходиться. Павел, зная место жительства Нечаева, пошел в его направлении. Нарочито не спеша. И угадал. Нечаев сам догнал его.
– А вы что думаете?
– Мне все равно, кто будет правителем. Лишь бы народу жилось хорошо и не было войны.
– Соглашательская позиция!
Каждый приводил в пользу своей позиции аргументы. Дошли до дома, попрощались. Павел направился на Фонтанку. Надо доложить о Нечаеве. В III отделении из начальства был Мезенцев.
– Из новичков? – спросил начальник штаба. – Что-то я вас раньше не видел.
– Во второй экспедиции служил, а ныне в первой.
Николай Владимирович доклад выслушал, кивнул.
– Продолжай! Попытайся войти в доверие. Нам нужны сведения о наиболее активных членах. Власть ругай, да поактивней, провоцируй.
– Слушаюсь!
– Отдыхайте.
За две недели Павел встречался с Нечаевым несколько раз, неизменно в библиотеке, поскольку фигурант там работал библиотекарем. Удобно, прямо на рабочем месте устраивал собрания единомышленников. Павел, пользуясь инструкциями руководства, на встречах выступал с резкой критикой правительства и государя. Одним словом – втерся в доверие к заговорщику настолько, что тот даже показал списки государственных чиновников, кандидатов на уничтожение. Два исписанных мелким почерком листа. Сам царь первым номером вписан, за ним граф Ф. Ф. Трепов, как питерский градоначальник, потом уже пошли все министры, начиная с начальника III отделения. Забегая вперед, можно сказать, что заговорщикам от разных обществ кое-что удалось. Например, четвертого августа 1878 года член «Земли и воли» С. М. Кравчинский заколол ножом шефа жандармов Н. В. Мезенцева. Были убиты харьковский губернатор, множество полицейских чинов, полтора десятка жандармов и более двух сотен чиновников. Потому за пять лет, с 1876 по 1880-й, резко выросло число приговоренных к смертной казни, до 126.
Павлу интересно было пообщаться с членами кружка заговорщиков. Почему они вошли в террористическую организацию, чем так сильно их обидел государь или другие чиновники, что они решили их физически уничтожить. Для того, чтобы решиться на столь крутые меры, обида должна быть велика. Как выяснилось, никакой обиды и не было. Наслушались пламенных пропагандистских речей о деспоте-царе, о царских сатрапах, душителях свободы, взыграло чувство справедливости, якобы попранной. Те, кто вовлекал рабочих, разночинцев в свои подпольные организации, были хорошими организаторами, психологами, умели найти аргументы. А фактически обрекали членов разных обществ на ответные карательные меры государства – тюремное заключение, каторгу или смертную казнь. Похоже, таких людей, как Нечаев, судьба заговорщиков не интересовала.
Сергей Нечаев был незаконнорожденным сыном, ни в одном учебном заведении не обучался, но семья нанимала учителей, и Сергея обучали латыни, немецкому, французскому, истории, математике, риторике (вот откуда способность оратора)!
В Петербурге, через год после того, как перебрался в столицу, сдал экзамен на право учителя и был принят в Андреевское городское училище, что на 7-й линии Васильевского острова. В 1869 году уехал в Швейцарию, где свел знакомство с Михаилом Бакуниным и Николаем Огаревым. В сентябре того же года организовал общество «Народная расправа». Его агрессивности поражались члены других революционных обществ и кружков. Потери для достижения цели для Сергея ничего не значили.
Павел познакомился с Нечаевым именно в этот период. Через некоторое время Нечаев стал доверять Павлу настолько, что дал поручение переписать всех членов общества в единую книгу. Надо ли говорить, что Павел исполнил поручение со всем тщанием и даже больше, сделал второй экземпляр, который отнес в экспедицию. Свое место службы он посещал поздним вечером, неоднократно проверяясь, нет ли слежки? В подобных организациях на расправу скорые. Вскоре так и случилось. Нечаев отправился в Москву, желая посетить филиал своего общества. Один из членов, студент Иван Иванов, отказался подчиниться Нечаеву. Тогда Сергей с несколькими единомышленниками заманил студента в грот Петровской академии, где и зарезал 21 ноября 1869 года. Сообщников почти сразу схватили, но Нечаев успел выехать в Швейцарию. По тетрадке Павла все известные члены общества были арестованы и преданы суду. Все восемьдесят семь заговорщиков получили кто тюремный срок, а кто и каторгу. По запросу России правительство Швейцарии в 1872 году выдало Нелаева на родину. В 1873 году судом присяжных он был приговорен к двадцати годам каторжных работ на руднике.
Однако отправили отбывать срок в Алексеевский равелин Петропавловской крепости.
Здесь Нечаев умудрился завязать отношения с солдатами конвойной команды, через них передавал письма на волю. Однако холодные камеры, скудная пища сделали свое дело, узник заболел цингой, осложнившейся водянкой, и третьего декабря 1882 года, в возрасте тридцати пяти лет, скончался.
Память о себе среди заговорщиков разных обществ оставил недобрую. Убийство студента черным пятном легло на его биографию. После октябрьского переворота большевики назвали его именем улицы в Санкт-Петербурге, Москве, Уфе, потом переименовали.
Павел получил за участие в разработке общества «Народная расправа» денежную премию. А все благодаря тетрадке со списками членов. И угрызениями совести не мучился. Он не предатель, он исполнял свой служебный долг. Причем верил, что служба его на пользу империи. Каждое государство сохраняет свои устои.
Недовольные любым режимом будут всегда, но ни одна революция не приносила весомого благоденствия. Свергали монарха, но приходили Марат и Робеспьер. Но общество не было готово к упразднению монархии. Сначала отрубили голову на гильотине Робеспьеру, а через два года и королю Людовику XVI.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
