Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
Полковник Раскорякин не сомневался в сверхсиле своего доктора. Он знал, каким образом маленький Ван Ли победил Виолончелиста. Уголовник-рецидивист Виолончелист назывался так потому, что жертв своих душил струной. Виолончелист не был маньяком – он убивал за деньги и вещи. Виолончелист хотел, чтобы доктор признал его больным, а Ваня написал «Здоров»: в этом лагпункте он мог освобождать от работы не более восьми человек зараз, действительно больными – с температурой, кирпичной мочой и красным калом – в тот день оказались больше сорока. Ваня не нашёл у Виолончелиста признаков сифилиса, не нашёл туберкулёза лёгких: «Здолов, совелшенно здолов». Через несколько дней симулянт подкараулил «китайскую суку» в нужнике и стал душить. Ловко извернувшись, Ваня надавил ему большим и указательным на череп в короне и ленту с «Memento mori». Виолончелист рухнул как подкошенный и перестал дышать, это видели охранник Кановеров, по демократизму своему зашедший отлить в арестантский нужник, и стоявшие на шухере Флейтист с Барабанщиком.
После этого случая полковник Раскорякин позволял себе ходить по зоне без вооружённой охраны, в сопровождении одного Ван Ли с фельдшерским чемоданчиком: с таким телохранителем он чувствовал себя в полной безопасности.
Поговаривали, что китайский доктор не только классно лечит своих пациентов, но и наоборот – делает больными тех, кому очень нужно заболеть. Ваня помогал самым измученным зэкам: ставил доходяге градусник, брал чёрные ладони в свои ручки, замирал, и тут же ртуть начинала ползти вверх: 37, 38, 39! Человек получал освобождение от работы и, если очень везло, направлялся в больницу.
Ван Ли родился в маленькой деревне недалеко от «крыши мира». Его детство прошло в глиняном домике среди скал и облаков. Весной цвёл рододендрон, отец приносил подбитую птицу, больше всего из еды мальчик любил гусиную шейку – с хрустом разгрызал позвонки и высасывал жилки. По дороге, пролегающей через деревню, шли в Тибет самые разные люди: бродячие шаманы, монахи, русские, немцы, англичане. Странники часто ночевали в доме родителей Ван Ли. Русские показали мальчику радиопередатчик, монахи объясняли, как правильно читать мантры и защищаться от демонов, шаманы учили укреплять здоровье и силой мысли устраивать снежные обвалы и землетрясения, немцы тоже показывали рацию и кричали «хайгитлер».
Ван Ли захотелось отправиться в путешествие. В семнадцать лет он ушёл из дома в поисках счастья, дороги судьбы привели его на берег реки доброго Чёрного дракона: Чёрный дракон победил Белого, злого, который мешал людям рыбачить. В реке Чёрного дракона водилось много рыбы: калуга, сиг, горбуша. Ван Ли стал рыбаком. Однажды он поймал осетра, который весил в три раза больше него самого.
На противоположном берегу была другая страна. Там солнце светило ярче, зелень была сочнее. Рассказывали, что в той стране живут невесты с жёлтыми волосами. Время от времени кто-то из рыбаков уплывал туда – посмотреть что и как. И никто не возвращался – вот как там было хорошо! Ван Ли тоже поплыл в СССР и превратился в шпиона. В лагере он вспомнил многое из того, чему его учили монахи-паломники и скитальцы-целители. Шпион забился в угол, задышал ровно, спокойно и на выдохе замычал: «Ом мани падме хум». Долго сидеть, дышать и мычать ему не дали – надо было работать. Ван Ли солил рыбу в огромных чанах, копал, пилил, рубил – всё с омманипадмехумом, бодро, аккуратно, с огоньком. Зэкам и чекистам поправлял спины, ноги, головы. Наконец, попал к Раскорякину и в медсанчасть Печорлага, там освободился и работал уже как вольный.
Однажды Ван Ли был командирован в дальний ИТЛ в составе комиссии по проверке санитарно-гигиенического состояния жилых помещений.
В женском отделении его попросили осмотреть заключённую на предмет сумасшествия: опасались, что М-183, в общем-то тихая зэчка, в один прекрасный день впадёт в буйство и подожжёт барак, ибо что можно ожидать от женщины, которая мажет голову жиром и заматывает солдатскими кальсонами. Насчёт жира и кальсон было произведено расследование. Оказалось, что жир и кальсоны дал зэчке молодой стрелок Васин. Он охранял женщин на прополке брюквы и умудрился без памяти влюбиться в опухшую от укусов насекомых М-183. Сначала Васин забрал у зэчки тяпку и в течение нескольких дней пропалывал за неё грядки, потом подарил ей свои кальсоны, чтобы закрылась от мошкары, потом отдал свой паёк с порцией свиного жира. Всех поразило, что истощённая М-183 жир есть не стала – она намазала им лицо и голову.
– Что ты, милая, жил не кушаешь? Кушать надо жил! Зачем на голову мажешь? – спросил Ван Ли М-183.
– Доктор, мажу для красоты. Чтобы волосы не выпадали. Чтобы не было морщин. Я не хочу быть страшной как смерть.
Ван Ли диагностировал у М-183 несколько заболеваний, отправил её в больницу, сам лечил и, видимо, нащупал особую точку – Варенька почувствовала к нему расположение. Она получала усиленное питание и за два месяца больничной жизни превратилась из старухи в барыньку. Ваня сделал всё, чтобы барыньку не отправили обратно на грядки, лесоповал и снегоборьбу. Её взяли работать в аптеку под начальством фармацевта Гипова, там она подписывала баночки, поливала и рассаживала цветы: Гипов не любил людей, зато обожал растения.
Ваню удивляло, как в этой женщине уживаются нищенство и барство: Варенька сушила и прятала корки, несмотря на то, что хлеба было достаточно, при этом драгоценный кусочек масла растирала в ладони и артистическим движением вмазывала в лоб.
Китайский доктор влюбился в Вареньку, он жал на самые важные точки лагерных начальников и добился невероятного: М-183 досрочно освободили. Варенька пошла жить к Ван Ли. Китаец сделал подарок беззубой невесте с жёлтыми волосами: в Инту доставили чугунную ванну на львиных ногах. Хитрый Ваня убедил Раскорякина, что тёплые ванны окончательно вернут ему память; полковник выписал ванну, хотя в его жизни были моменты, которые вспоминать совершенно не хотелось. Раскорякин про ванну забыл, она осталась в распоряжении китайца. Туманным августовским вечером Ваня повёл подругу на берег реки. Там в укромном месте среди кустов стояла наполненная ванна, под ней тлели угли. На табуретке – мыльный порошок «Нильская лилия» с красавицей в колеснице. Вода была очень тёплая. Порошок от старости слипся и не хотел вытряхиваться из жестянки.
Раскорякин поехал лечиться в Печорскую больницу водников – там работали хорошие врачи из ссыльных. Печорводздравотдел прикомандировал туда Гипова с Варенькой – в аптеку, Ван Ли – помощником анестезиолога: китаец снимал боль точечным массажем. Сначала врачи над ним смеялись – никто не верил, что можно избавить от боли без дикаина или хлороформа. Пожилой хирург с немецкой фамилией в раздражении выгнал Ваню из кабинета, показал ему кукиш и даже столкнул с лестницы. Грустный Ван Ли пошёл в акушерское отделение. Там рожала молодая женщина, ей было очень больно. Китаец в белом халате стал давить ей на заветные точки – на руках, на спине; боль существенно ослабла, через полчаса родилась девочка. В хирургию Ваню так и не пустили, зато в родилке он был незаменим.
– Что ты, милая, валяешься, как блевно? Сядь на колточки, сла-азу лодишь!
Варенька приехала к Броне в Красный Яг. Она была в два раза старше дочери, но выглядела как её ровесница: главняня была больна. Сутулая, с плотно сжатыми губами, горящими глазами и трясущейся головой, она металась по группам и тряпкой, смоченной в дезинфекционном растворе, пыталась прогнать курносую бабу, которая шастала по бараку, садилась тощим задом на детские головки и замирала в свете белой ночи; на сквозняке вместе с осиротевшими Гришиными куклами качался её силуэт. Дети умирали один за другим от кишечной инфекции, гробокопатели Панов и Головкин, матерясь, рыли ямы на несколько человек, Архипыч не вставал с лежанки, Петя, впрягшись в телегу, с утра до вечера возил воду, дрова, мешки с грязными пелёнками и одеждой. Он боялся, что Броня умрёт. У няни был плеврит, она кашляла, температура не опускалась. Лагерный врач несколько раз ржавой иглой откачивал у неё воду из лёгких.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
