Но стоило ей представить Романа с Илюшей, а вместе с ними молодую красивую женщину — конечно, красивую, он мог себе это позволить — и вся решимость слетала, как листья с деревьев в ноябре. Она так изведется от ревности, лучше не видеть его и не вспоминать никогда.
Но предательница память мстительно подсовывала улетные утренние кадры с обнаженным мужским торсом. Когда Сашка пришла будить мальчика, минут на пять зависла, разглядывая спящего Романа. Он потом проснулся и сел в постели, и красовался прямо перед ее носом, так что пришлось спасаться бегством.
Ничего не надумав, Сашка забрала дочь и увела домой. Прогулка немного усмирила роящиеся мысли, Саша начала готовить ужин и как раз нарезала салат, когда раздался звонок. И она едва телефон не выронила.
«Робин Гуд» — светилось на экране, Сашка отбила звонок и быстро удалила контакт. Совсем с ума сошла! Тут же схватила и принялась лихорадочно тыкать в экран, создавая новый контакт на последний входящий вызов.
«Роман». Снова удалила и снова завела. «Яланский». Удалила — завела. «Роман Яланский»… Сойдет. Пусть будет так.
Он звонил несколько раз, но она упорно не брала трубку. А когда уложила дочь спать и вышла из душа, телефон завибрировал, и во всплывающем окне Сашка прочла:
Спокойной ночи
Просто пожелание, больше ничего. Отвечать не стала, прочла и все. А потом легла спать в обнимку с телефоном, будто слова могли что-то заменить. Или кого-то.
Утром вскочила раньше, чем нужно и сразу включила экран. Ничего. Все правильно, если мужина позвонил, потом написал, а в ответ тишина, когда-то же это должно ему надоесть? И хоть это было то, чего она так желала, в груди привычно сдавило.
Дашку будить еще было рано, Саша сварила кофе, но лишь только присела с чашкой, как ожил экран, и в вайбере пришло сообщение от Романа Яланского:
Доброе утро
И стикер с чашечкой дымящегося кофе рядом. Бред, конечно, но ей казалось, она через стекло чувствует напряженное ожидание, и честное слово, Сашка готова была голову дать на отсечение, что пальцы сами нашли стикер с круассаном и отправили в ответ, она даже опомниться не успела. Ну что, теперь их сломать? Тут же вспыхнул экран, Саша представила, как он держит телефон наготове, как улыбается, поймав ее сообщение…
В окне мессенджера возникла гифка с довольной рожицей, расплывшейся в улыбке чуть ли не на весь экран. Сашка положила телефон и с грустью смотрела на рожицу. Он флиртует с ней, со случайной знакомой, просто понравившейся девушкой, ну и что, что с ребенком, как Дашка может помешать вот такой переписке и даже редким встречам втайне от жены, когда-то же она вернется из-за границы? Зато кровь будоражит и гонит по венам, точь-в-точь как у нее, самое то, чтобы поднять тонус в начале рабочего дня.
Сашка перед зеркалом дала себе клятву, что это в последний раз, она будет держаться изо всех сил и даже не заглядывать в вайбер, но стоило получить очередное «Спокойной ночи», уже через минуту она беспомощно рассматривала отправленные собственноручно месяц со звездочкой и тут же полученную в ответ счастливо расплывающуюся рожицу.
Ей нужно бежать, съезжать с квартиры, менять номер телефона, Дашкин садик, а она ее уже в соседнюю гимназию записала… Саша уронила голову на руки. И где ты взялся, Робин Гуд?..
***
На следующий день Саша даже не открывала его сообщения, в которых он по-прежнему желал доброго утра и спокойной ночи, в субботу они с Дашкой с утра повалялись в постели и только успели позавтракать, как раздался звонок домофона. И она едва сознания не лишилась, когда увидела на экране Романа, держащего Илюшку за руку. Малыш радостно запищал, услышав Сашкин голос, и ей жуть как захотелось придушить его улыбающегося папашу.
— Саша, вы нас впустите? — и как же правильно рассчитал, гад, что Илюшку она точно пустит в дом!
При всем охватившем ее возмущении Саша вынуждена была признать, что Роман недаром достиг в бизнесе определенных успехов, об искусстве манипулирования Робин Гуд явно знал не понаслышке. Конечно, она впустила незваных гостей и снова испытала странное пронзительное чувство, когда светлая головка Илюшки уткнулась ей в плечо.
— Дядя Роман! — Дашка с детской непосредственностью подбежала к Яланскому, а тот вдруг подхватил ее и усадил себе на руку.
— Привет, Дашутка, как ты думаешь, мама отпустит тебя с нами на ролледром? Там еще батуты есть, хочешь попрыгать на батутах? — и обратился уже к Саше: — Я не стал звонить и спрашивать заранее, чтобы не дать вам возможность отказаться по телефону. А мне очень хотелось, чтобы Даша пошла с нами. Видите, — добавил он тише, — я принял вашу критику и теперь старательно исправляюсь.
— Я рада, что вы не безнадежны, — это все, на что она сподобилась.
Тем временем Дашка убежала одеваться, Роман намеревался спуститься к машине, а затем, словно собравшись с духом, посмотрел на Сашку просительным, практически умоляющим взглядом.
— Саша, признаюсь честно, я понятия не имею, как управляться с двумя детьми одновременно. Может, вы меня спасете и составите нам компанию?
Сашка только руками развела. Что тут скажешь? Яланский провел осаду по всем правилам военного искусства, не оставив противнику — Сашке — ни малейшего шанса на отступление. Придраться было не к чему, одну ее он никуда не приглашал, а заявить счастливой, раскрасневшейся дочке, что та никуда не пойдет, Сашке не хватило совести. Оставалось лишь растерянно кивнуть и пойти одеваться вслед за дочкой, мужчины отправились ждать в машину, и возможно, ей просто показалось, но во взгляде, что бросил на нее напоследок Роман, мелькнуло торжество.
***
Когда Сашка открыла заднюю дверцу, чтобы сесть туда с детьми, обнаружила там два автомобильных кресла, причем одно было явно больше и выглядело так, будто только что доставлено из магазина.
Роман мягко отстранил ее и принялся усаживать обоих детей, затягивать ремни, допытываться, удобно ли им и нигде ли им не давит. А Саше пришлось сесть наперед, и она всю дорогу молчала, понимая, что Роман специально купил кресло для Дашки и теряясь в догадках, для чего ему это нужно.
Саша поначалу пыталась сохранять дистанцию и придерживаться нейтралитета, всячески давая понять, что она здесь из-за дочери, но потом и сама удивилась, обнаружив, что Дашка с Романом вовсю гоняют на роликах по ролледрому, а они с Илюшкой прыгают на батуте. Как в тех семьях, за которыми она иногда наблюдала, отчаянно стараясь подавить зависть, где старшие дети носились за отцами, в то время когда младшие отирались возле мам.
Вскоре Роман с Дашкой тоже пришли на батуты. Дочь смотрела на Романа совершенно влюбленными глазами, и Саша снова начала грызть себя и мучиться, имеет ли она право прятать от девочки отца. Она не сомневалась, что он поверит, в конце концов, сейчас не каменный век, установить отцовство легко и просто. Она сомневалась в себе, что сможет выдержать их общение, исключающее ее саму. Разве это не самый настоящий эгоизм?
