— Тебя что-то не устраивает? Вообще-то тебя не приглашали, — заметила, что она, вообще-то, должна быть дома.
— Где Стас? — мама уверенно проигнорировала мой выпад, а я пожала плечами и проигнорировала ее.
Знала, что еще пару фраз, и она начнет закипать, нервничать, беситься. А я что? Нечего было меня провоцировать и окунать в грязь перед мужчиной, пусть и ее бывшим мужем.
— Ты меня слышишь вообще!? — да, а пары фраз, оказывается, не нужно.
— Вали домой, мамочка, — последнее обращение произнесла как можно более язвительным тоном.
Заметила, как она щурит глаза. Так, что в уголках появились мелкие морщинки, не скрытые пластикой. Не успела заметить, как она сорвалась окончательно.
— Ах ты… — только и выдала прежде, чем подойти ко мне и замахнуться.
— Вика! — мама замерла, и я пожалела, что не ударила. Хоть бы знал, с какой сукой имел дело раньше.
Она обернулась, а я так и видела перед собой ее виноватый вид. Вот его она умеет корчить. Он сейчас такой же, как перед папой, когда она срывалась, а я не могла дать сдачи. Помню, как жаловалась отцу. Он усаживал меня к себе на коленки и звал ее в свой кабинет. Смотрел с укором и осуждением, а мама виновато опускала голову, лепеча извинения. Вот как сейчас.
— Прости, не знаю, что на меня нашло, — мило прощебетала она, а я закатила глаза и цокнула языком.
Как можно быть таким идиотом, чтобы повестись на этот наигранный тон? Смотрела на Андрея и понимала, что он не повелся. В его взгляде прочитала осуждение и непонимание. Впрочем, что он понимал? У него, по сути, не было сына. Он не знает, как воспитывают детей. Александровская только так и воспитывала. Меня…
— Андрюша, прости, просто… она огрызалась, и я… — снова закатила глаза, но на этот раз еще и улыбнулась. Это что, повод? Оправдание? Что за хрень вообще?
— Вика, твоя дочь выросла, и ты не имеешь права ее трогать, — голос Андрея звучал равномерно и спокойно.
Увидела, как на лице матери проскользнула тень злости, но она быстро взяла себя в руки. Мило улыбнулась, повернулась ко мне полностью и выдала:
— Прости, милая, это все нервы… — она ослепительно улыбнулась, а затем развернулась к Андрею. — Расскажем ей?
От этого «расскажем ей» внутри все стянулось в болезненный, тугой узел. Точно так же она говорила, когда разводилась с отцом. Правда, тогда она выставила во всем виноватого именно его. Он плохой, а она хорошая. Он изменял, а она держала целибат. Он мудак и скотина, а она жертва, любящая своего мужа. Сука! Провела параллель между этими высказываниями и внутренне взмолилась, чтобы это было что-то типа «Представляешь, Андрей считает меня сучкой» или «Лера, я все рассказала Андрею, и он знает, какая я на самом деле».
Увы, мои желания не сбылись, и я услышала то, что предпочла бы не слышать вообще:
— Мы решили пожениться, — мама ослепительно улыбнулась и отошла на несколько шагов, видимо, чтобы улавливать и мои и его эмоции.
Внутри все похолодело, но внешне я осталась совершенно спокойной. Перевела ледяной взгляд на Андрея и спокойно выдала:
— Поздравляю. Не представляете, как вам повезло… — намеренно перешла на «вы». Больше никаких «ты» с ним. Пошел в жопу! Что там я говорила на счет того, что все холодеет? Черта с два! Я в ярости! В дикой, всепоглощающей ярости и лучшее, что я могу сделать – свалить и не видеть его виноватую рожу, по которой так и хочется въехать! Монтировкой. Два… нет… лучше три раза!
Мама что-то говорила, но я будто абстрагировалась. Медленно встала из кресла и спустилась по ступенькам.
— Лера… — услышала, как Андрей позвал меня, но даже не оборачиваюсь. Подошла к воротам, толкнула их и только когда вышла на улицу, обхватила себя руками. Постояла так несколько минут. Вдохнула и выдохнула. Успокоилась и пошла к Ангелине.
Наверное, я отключилась, потому что даже не заметила, как пришла к их дому, как открыла ворота и вошла в дом. Ангелина вышла на мой зов, улыбающаяся и веселая, она сразу же помрачнела, увидев, в каком состоянии я пришла.
— Что случилось? — тут же спросила, а я… я, как рыба, просто открывала и закрывала рот. — Лера! — Ангелина повысила голос и щелкнула пальцами у моего лица. — Рассказывай.
— Идем на улицу, — еле выдала, желая поскорее выйти и снова вдохнуть целительного воздуха.
Ангелина быстро взяла меня за руку и вывела на улицу. Мы пошли все в ту же беседку, где накануне она рассказывала мне о своей жизни. Я села, подтянула под себя колени и оперлась на них подбородком, смотря в одну точку. Мне все еще было сложно, но Ангелина не торопила. Она молча сидела рядом, ожидая, когда я все расскажу.
— Он женится, — безжизненным тоном проговорила я. — На моей матери, — горько усмехнулась и подняла взгляд на Ангелину, которая смотрела на меня с огромным удивлением.
Я ожидала утешения, сожаления и обнимашек, но у нее были другие планы. Она смотрела на меня некоторое время, и я видела, что она думает. Ее мозг генерировал идею, и мне, если честно, уже было страшно. Как-то сразу забывала о том, что мне плохо, потому что уже интересно, что придумает Ангелина. Она заставила меня томиться в ожидании, а потом выдала:
— Женится на твоей матери? — кивнула. — Это отец Стаса, да? — она уточнила, и я снова кивнула. Ангелина снова взяла паузу, а я сгорала от нетерпения. — Кто твоя мама?
— В смысле?
— Как зовут.
— Виктория… Александровская.
— Фотограф, да?
— Да.
— Ого!
— Ты ее знаешь? — удивленно проговорила я.
— Конечно! Кто не знает Вику, к тому же… она увела у меня мужчину.
А вот теперь пришел мой черед удивляться. Не то, чтобы я удивлена, что мать так поступила… меня удивило, что именно Ангелина попалась мне.
— Я ее ненавижу, — тихо проговорила я.
— Да, есть за что.
На этом меня прорвало. Рассказала ей все. О том, какой «хорошей» матерью она была все эти годы. О том, как довела отца до суицида, растрепав всем и каждому о том, что он ей изменял. Говорила о скандале, который он просто не смог пережить. Его карьера адвоката была ошеломляющей, но после всего того дерьма, которое мама на него вылила… он просто не смог это пережить.
И все бы ничего. Сам виноват! – как говорили многие. Красавица жена, двое детей. Что еще нужно было? А он в трусы к модели полез, ну… вот и получай. Да, несомненно… все так. За единственным исключением – он любил ту, с кем изменял матери, а мама… трахалась со всеми подряд и нередко в нашем доме… в их постели…
