Да он же прав, покаянно подумала Мэгги. Как же так получилось, что Финн обнаружил прореху в ее плане, которую она упустила из виду?
— Я найду для бабушки другой дом, — с вызовом сказала Мэгги.
Финн бросил на нее смутный, непонятный взгляд, от которого ее сердце почему-то запрыгало в груди, словно резиновый мячик.
— Не сомневаюсь, что найдете. Однако, насколько я понял, вы хотели приобрести именно Вдовий дом из-за того, что у вашей бабушки многое связано с ним… — Финн умолк под гневным взглядом Мэгги.
— В этом доме они поселились сразу после свадьбы и прожили там первые годы, — нехотя проговорила она.
Глядя на ее профиль, Финн почувствовал вдруг такой прилив нежности, что испугался. Ему хотелось взять за плечи и как следует встряхнуть эту упрямую девчонку. Нет, просто обнять и стереть с ее лица появившеся на нем страдальческое выражение.
— С дедушкой вы тоже были близки? — спросил он.
Мэгги кивнула.
— Очень, — коротко ответила она и неожиданно услышала собственный слегка растерянный голос: — Они дали мне кров, уют и любовь, когда мои родители… — Она умолкла и тряхнула головой. Ее губы сжались, а в глазах ясно читалось — она жалеет о своей излишней откровенности.
Финн сделал вид, что не заметил этого невысказанного «отстань», и продолжал безжалостный напор. Эта женщина заинтриговала его, неудержимо привлекала и бесила, и он был полон решимости узнать, что ею движет, почему она так настроена против него.
— Когда ваши родители что? — спросил он. Мэгги прикрыла глаза. Лучше бы этого разговора вовсе не было. О своих родителях она не рассказывала никогда и никому. Даже ее подруги не знали, какой замкнутой, стеснительной и никому не нужной чувствовала она себя в детстве с отцом и матерью, которые всегда смотрели на нее как на помеху.
Мэгги до сих пор словно видела наяву раздраженную улыбку на лице матери, когда дочка попросила ее прийти в школу, посмотреть, как она будет играть в спектакле.
— Ой, что ты, дорогая! Мы с Джеймсом идем сегодня на обед, да и вообще не обязательно, чтобы я была там, правда? Ты же знаешь, что мне там будет скучно…
Да уж, маме там будет скучно, как скучно ей было с самой Мэгги.
— Ничего, — хмуро ответила Мэгги.
Она отвернулась, чтобы Финн не видел ее лица, но он внезапно оторвался от стены, шагнул к ней и схватил за плечи.
— Они обижали тебя, да, Мэгги? Они…
— Нет, — резко ответила она, но ее голос предательски дрогнул.
— Мэгги…
— Я не хочу об этом говорить. Мои родители ничем не отличались от большинства людей своего поколения, которые считали, что имеют право ставить собственное счастье на первое место. Их ошибка была в том, что они завели ребенка, причем такого как я, которая хотела…
К величайшему ужасу, Мэгги вдруг поняла, что ее глаза наполняются слезами. Она судорожно дернулась, пытаясь сбросить руки Финна, подняла на него сердитый взгляд и замерла, увидев в его глазах сочувствие.
Она напряглась точно струна, и Финн как будто услышал ее беззвучный крик: «Не смей жалеть меня!»
— Нет, Мэгги, — произнес он мягко, — их ошибка заключалась в том, что они не сумели оценить дар, который был им послан.
Теплые нотки сулили успокоение. Мэгги захотелось запрокинуть голову, она посмотрела на Финна и…
Глядя в затуманенные слезами карие глаза, Финн понял — он пропал. Его взгляд скользнул по ее лицу, губам. Ее губы…
Мэгги почувствовала, как по его телу прошла дрожь. Господи, почему она стоит так близко к нему? Мэгги поспешно подалась назад.
— С меня хватит, — сказала она сердито. — Я… уезжаю.
Она развернулась на каблуках и направилась к двери.
— Это был бы прекрасный выход, да только, боюсь, вам это не удастся, — раздался за ее спиной голос Финна.
Не удастся? Он что, собирается ее удерживать силой? Гнев поднялся волной — и упал, сменившись сладким волнением.
— Почему это? — с напускным раздражением спросила Мэгги. Интересно, что она будет делать, если он не отпустит ее, потребует, чтобы она осталась с ним? Внутри что-то всколыхнулось, обдав жаром лицо и все тело, которое ничего не забыло, помнило каждую мелочь.
— Только выгляните на улицу, — предложил Финн и открыл дверь.
Пока они пререкались, серый день превратился в темный сумрак, но не от этого у Мэгги сжалось сердце, а от того, что Финн, оказывается, вовсе и не хотел, чтобы она с ним осталась. В царившей вокруг темноте все было покрыто толстым слоем снега, а он все падал и падал. Сильный, пронизывающий ветер сбивал его в сторону, так что он летел наискось и уже успел собраться холмиками в углублениях стен, а о существовании дороги напоминали лишь деревья по ее бокам. Мэгги повернулась к Финну.
— Может, все не так плохо, как кажется? Надо только добраться до шоссе, а там…
— Отпадает, — покачал головой Финн. — Днем передавали штормовое предупреждение, что лучше не выезжать. На сельских дорогах, самых лучших, заносы — частое явление. Я бы хорошенько подумал, прежде чем отправляться в путь в такую погоду даже на своем «лендровере», а уж вас ни за что не отпущу, это слишком опасно.
— Значит, было штормовое предупреждение? — воскликнула Мэгги, с возмущением глядя на Финна. — Но почему вы мне ничего не сказали?
Этот вопрос Финн задавал себе с первого же мгновения, когда увидел, как она подъезжает к дому, но до сих пор так и не смог найти ответа.
— Вы мне просто не давали открыть рот, — объяснил он. — Так торопились высказаться, что…
Мэгги недоверчиво покачала головой.
— И что же мне теперь делать?
— Остается только одно — переночевать здесь.
Мэгги стиснула зубы, борясь с отчаянием.
— Ну что у вас за климат?! — сердито проговорила она. Нет, в самом деле, странные места — погода меняется постоянно. Пока она ехала на запад, не было никакого штормового предупреждения. Если б было, она бы услышала, радио в машине работало. То вдруг затоплен брод, то в ноябре идет снег… — Мы с вами уже второй раз оказываемся словно в осаде. В Лондоне ничего подобного не бывает. — Мэгги отвернулась и уставилась на раскинувшуюся перед ней неприветливую, чтобы не сказать враждебную, картину.
Порыв ветра швырнул в лицо пригоршню снега. Мэгги торопливо отступила назад, в теплую атмосферу дома.
— А как ваши альпака? — вдруг вспомнила она. — Они в порядке?
Финн, не отвечая, принялся запирать дверь. Лучше ей не видеть, что он улыбается.
— С альпака все хорошо, — ответил он наконец, стараясь сохранить серьезный вид. — Им холод нипочем, они привычные.
— А малыши? Детеныши? — забеспокоилась Мэгги, припомнив маленьких альпака, жавшихся к матерям.
