Раньше — быть может. Но после всего, что было, принять Андроса, как любовника — невозможно. Сделав это, она словно согласится, что он был прав, насилуя ее раз за разом.
Но что ещё она может?
Так ничего и не решив, демоница вылезла из ванной. Накинула халат на распаренное тело, шагнула в комнату.
И замерла, обнаружив в своих покоях незваную гостью.
* * *
— Привет, — криво улыбнулась Делайла ди Эйма.
Она развалилась на кожаном диванчике в углу. Том самом, на котором совсем недавно Наама с Андросом пили бренди, целовались. Сидела и задумчиво вертела в руках пустой бокал.
— Привет, — настороженно отозвалась Наама. — Зачем пришла?
От бывшей подруги не стоило ждать ничего хорошего.
Та оглядела ее, недовольно сощурив глаза. А потом кивнула.
— Андрос был здесь?
— Спроси у него самого, — с вызовом ответила Наама. Прошла сквозь комнату и опустилась в кресло напротив.
— Был, — Лайла тяжело вздохнула. — Он постоянно крутится вокруг тебя. Обо мне даже не вспоминает… о нас.
— О нас? — Наама недоуменно вскинула бровь, оглядела посетительницу. Взгляд остановился на животе Лайлы, и она почувствовала, как дыхание перехватывает. — Ты же…
— Именно, — бывшая подруга огладила свободное платье, натягивая ткань на округлившемся животе. Седьмой месяц. И он так пинается. Думаю, будет мальчик. Наследник, — последнее слово она произнесла с откровенной гордостью.
— Даже не знаю поздравлять или соболезновать, — мрачно пробормотала Наама.
Новость следовало запить, поэтому она щедро плеснула себе бренди.
— Ребенку нужен отец, — выразительно продолжила гостья.
— Допустим. А от меня ты чего хочешь? — демоница сделала еще глоток и устало растерла виски. — Я не отбиваю его у тебя, Лайла.
Та насмешливо фыркнула.
— Рассказывай! Я помню, как не отбиваешь.
Наама досадливо поморщилась.
— Да, за тем ужином я подразнила тебя, но ты первая начала.
— Врешь! — сапфировые глаза сверкнули неподдельной яростью. — Ты заманиваешь его. Играешь! Как раньше. Он у тебя из рук ест и готов вилять хвостиком за малейшую улыбку. Ты всегда знала, как управлять мужчинами. Даже самоубийство устроила, не постеснялась!
— Что?! — Наама подавилась бренди и закашлялась, не зная смеяться ей или плакать. — Ты действительно думаешь, что я пыталась таким образом манипулировать?
По лицу Лайлы было видно, что ещё как думает.
— И где она? — зло спросила пленница. — Где моя выгода? Что, он освободил меня? Или, может, разрешил бывать в обществе, как равной? Допустил к руководству компанией, позволил принимать решения? Он приходит и трахает меня, не спрашивая хочу я этого или нет.
Лайла смутилась, словно эта мысль не приходила ей в голову. А потом встряхнула головой.
— А бриллианты? Рубины, сапфиры, меха?!
Наама чуть не расхохоталась. Можно вытащить девку из деревни, но не деревню из девки. Лайла всегда была сорокой, падкой на все дорогое и блестящее.
— Забирай! — демоница безразлично кивнула на шкатулку с подарками ди Небироса и налила себе еще. — Бренди будешь? Хотя нет, не будешь, чего это я? Все мне одной. Вот и хорошо, я жадная.
Лайла поднялась, сделала нерешительный шаг в сторону стоящей на туалетном столике шкатулки, потом остановилась и недоверчиво покосилась на бывшую подругу.
— Они тебе правда не нужны? — нерешительно уточнила она.
— Куда мне их надевать? На прогулку в сад? Лайла, я клянусь, что мне ничего не надо от твоего мужа. Я мечтаю однажды проснуться и понять, что все это было страшным сном. С радостью бы променяла все эти тряпки и блестяшки на жизнь… да хотя бы жены фермера.
— Наама ди Вине — жена фермера. Ой, не смеши меня!
Демоница пожала плечами.
— Ты просто дура! — с неожиданной злостью заговорила Лайла. — Избалованная принцесса, которая никогда не знала, что такое настоящая нужда. Ты ведь ни дня в жизни не работала!
— Можно подумать ты работала.
— Можно, — лицо Лайлы помрачнело. — Ты представить не можешь, что мне приходилось делать, когда мой ублюдочный папаша проиграл все. Включая платья, которые были на нас с мамой. А ведь мне было двенадцать. Тебе НИКОГДА не приходилось думать, где взять денег на ужин. Или ходить в тряпье, купленном у старьевщика.
Поначалу эти слова показались дурной шуткой. Наама даже усмехнулась, но наткнувшись на полный дикой ярости взгляд бывшей подруги, осеклась.
А ведь можно было догадаться ещё на той самой первой встрече. Рыжая отчаянно строила из себя леди, но получалось неубедительно. Она то зажималась, то начинала скандалить, словно портовая девка. Тогда Наама подумала, что такое поведение — следствие дурного вкуса и детства в деревне.
Как давно это было? Почти пять лет назад. Случайная встреча на шумной вечеринке с кучей гостей, куда Лайлу привел любовник. Наама позволила себе пару насмешливых замечаний по поводу ее вульгарного платья, а рыжая, вместо того чтобы взбесится, всхлипнула и попросила научить ее правильно одеваться.
На жалости она ее и поймала. На жалости и восхищении. Нааме понравилось выступать учителем. Восторженный тон дебютанточки, взгляд снизу вверх и грубоватая лесть, которую демоница в своем ослеплении приняла за непосредственность. Поэтому на следующий день она пригласила к себе новую знакомую. Выслушала сетования на то, как трудно молодой провинциалке в столице, подарила пару своих старых платьев и предложила поехать с ней на прием.
Лайла слушала ее с благоговением, впитывала каждое слово, как губка воду. Еще бы Нааме это не понравилось. А дальше… дальше она сама не заметила, как рыжая стала ее наперсницей и лучшей подругой. Она даже представляла в свете Делайлу, как свою четвероюродную сестру.
Так продолжалось до тех пор, пока рыжая не сумела поймать ди Небироса.
— Я не знала… Ты никогда не рассказывала.
— Конечно! Разве принцесса ди Вине стала бы дружить с нищебродкой? Но я гляжу на тебя и мне смешно. Взял в любовницы шикарный мужчина, дарит подарки, носит на руках. Живешь в сытости, тепле, в окружении красивых вещей. И еще недовольна. Ты не знаешь, что это такое — ночевать в этих ужасных нищих кварталах на продавленном матрасе с клопами. Крысы! Вонь от заводских труб — у нас как раз под окнами находился оружейный завод ди Небироса. Но в дни, когда ветер дул в другую сторону, пахло помойкой. Откуда тебе, маленькая принцесса, знать на что это похоже?! Нет уж! — она с яростью опустила кулачок на стол. — Я не вернусь туда, никогда! Украду, убью, но не вернусь…
Лайла осеклась и замолчала, тяжело дыша. По ее лицу было видно, что она уже жалеет о вырвавшихся в запале словах.
