Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
Злая как мурена, я вышла из квартиры и понесласьна проспект. Впрочем, нет худа без добра, сейчас устрою продавщице, всучившеймне бижутерию, вселенский скандал, заставлю ее отцепить «красотищу», а потом вкачестве награды за суетный, нервный день куплю себе разных вкусностей: кусокшоколадного торта, брикет сливочного мороженого… Нет, прежде отправлюсь вгастрономический отдел.
Обдумывая список разносолов, я подбежала кприлавку, где утром приобрела воду вкупе с другими мелочами, и, ткнув пальцем всвое ухо, воскликнула:
– Девушка, это что?
– Голова, – лениво ответилапродавщица.
– Не о ней речь! Сбоку чего висит?
– Где?
– Вот!
– Вы о чем?
– О клипсе! – теряя остаткисамообладания, заорала я. – Что за дрянь вы мне продали! Сначала еле еенадела, теперь снять не могу.
Торговка захихикала.
– Ничего смешного не вижу, –окончательно вышла я из себя, – немедленно отцепите! Иначе… иначе… иначе…
Слова иссякли. Да и чем я могла напугатьпродавщицу.
Девушка подавила смешок.
– Ведь сказала вам про выставки животных,которые тут в двух шагах проходят, так вы слушать не стали!
– Дорогуша, – процедила я сквозьзубы, – мне совершенно непонятен ход ваших мыслей. С какого рожна вызазываете меня любоваться на собак и кошек? И при чем тут клипсыотвратительного качества, впившиеся в ухо?
– Вот, – с укоризной отметилаторгашка, – снова меня перебиваете, если всегда так себя ведете, тонеудивительно, что попадаете в дурацкие истории. Следует хоть иногда слушатьдругих людей.
Я затопала ногами.
– Хватит трепаться! Немедленно сними этудрянь с моего уха.
Холодные пальцы прикоснулись к мочке, насекунду боль стала совсем невыносимой, потом девушка положила на прилавокукрашение и констатировала:
– Да уж, прямо до крови разодрало, надоперекисью промыть и йодом помазать.
– Надо тебе по лбу настучать за продажунекачественного товара! – окончательно вышла я из себя.
– Клипсы суперские!
– Ага! Посмотри на мое ухо!
– Так их не для вас делали, – пошлав атаку девушка, – не знаете, а лаетесь.
– Ну-ка, милочка, немедленно покажи, гдена этой упаковке указано, что серьги нельзя носить Виоле Таракановой? Остальныепокупатели спокойно вынесут пытку колючками? – рассвирепела я. – Имейв виду, я так это дело не оставлю. Завтра же пойду жаловаться!
– Куда?
– Не волнуйся, найду адрес!
– Ступайте хоть в ООН, – заржаладевчонка, – только опозоритесь! Дурой покажетесь! Сережки-то для собак!
Я даже сделала шаг назад.
– Что?
– Здесь рядом часто выставки проходят,собачники с кошатниками люди психованные, за-ради любимчика на все готовые,охота им потом медалями хвастаться! Вот мы и приторговываем аксессуарчиками.Глядите, браслетики на лапки, цепочки на шею, – словоохотливо объясняладевица, – а клипсы эти для пуделя или йоркшира предназначены, их в ушивставлять не надо, за шерсть цепляются, оттого прибамбасы и с зубчиками, чтобыне выпали. Я как увидела, что вы на себя примеряете, прямо офигела!
– Почему же не остановили покупательницу?
– Так я начала про выставку рассказ, а выслушать не стали: какое, думаю, мне дело? Охота вам в пуделячьих украшенияхрассекать, флаг в руки. Деньги заплатили – и вперед.
Не найдя никаких возражений, я пошла домой,уже войдя в квартиру, вспомнила, что так и не купила никакой еды, обозлилась насебя и легла спать. В конце концов, почивающего человека голод не мучает, ивообще, все, что ни случается, случается к лучшему, на ночь вредно наедаться.
Утром я села к столу и уставилась на чистыйлист бумаги. Новую рукопись следовало сдать через три недели. С одной стороны,срок большой, с другой, если учесть, что написать надо 350 страниц, топонятно, – времени нет. Нужно упорно работать, но, как назло, в головуничего не лезло, кроме фразы «Жил-был Иван-царевич…».
Промаявшись до полудня, я решила, что виновникмоего творческого кризиса – голод, и собралась пойти в ларек за булочками. Ноне успела я выйти в прихожую, как раздался звонок. Я схватила трубку.
– Алло.
– Добрый день, не разбудил? АнатолийГолубев вас беспокоит.
– Что вы! – бодро воскликнулая. – Мы, писатели, ранние пташки, еще солнце не взошло, а уже сидим истрочим рукопись.
– И как долго длится рабочий день?
– Ну… часов до пяти.
– Душенька, нам надо встретиться.
– Зачем?
– Обсудить сценарий, но боюсь вам мешать,пишите, кошечка.
Я подскочила на месте. Больше всего хочу,чтобы кто-нибудь сейчас вытащил меня из-за стола, вот тогда я со спокойнойсовестью брошу неначатую рукопись. Не надо думать, что госпожа Таракановалентяйка, рада бы ваять роман, только неотложные дела оторвали от стопкибумаги.
– Кино очень важная вещь, поэтому ясейчас все отложу.
– Вы ангел! Где столкнемся? В пятнадцатьноль-ноль устроит?
– Право, мне все равно! И место выбирайтесами.
– Не затруднит вас подъехать в наш офис?
– А где он находится?
– Самый центр, очень удобно. Только выведь, наверное, на машине?
– Естественно, – хмыкнула я, –звезды на метро не ездят.
– Давайте запишу номер, – засуетилсяАнатолий, – сами знаете, какая проблема с парковкой, резервируем дляVIP-гостей места.
Ощутив себя в одной шеренге с Бустиновой иСмоляковой, я распахнула шкаф. Что надеть? Поверьте, этот вопрос намногосерьезнее, чем «Что делать?» и «Кто виноват?». К сожалению, передо мной нестоль уж богатый выбор! Но можно залезть в комод к Кристе и поворошить вешалкив гардеробной Томочки.
И тут снова зазвенел телефон.
– Слушаю, – пропела я.
– Виола Ленинидовна Тараканова?
– Да.
– Вас беспокоит зав реанимационнымотделением Козырькин Максим Михайлович.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
