Ложку за ложкой. Я не торопилась, папа лениво жевал и моргал, напоминая мне большую куклу.
Дверь в комнату приоткрылась и внутрь заглянула Лера. Внимательно на меня посмотрела, словно желая на что-то намекнуть. Долго и пристально рассматривала нас, с некоторой жалостью.
— Да? — отставила пустую тарелку и взяла салфетку. Аккуратно промокнула рот папы, вытирая остатки супа. — Лера, заходи.
— Ты так с ним возишься.
— Это плохо? — укрыла отца пледом и нехотя встала со стула, разминая затёкшую спину.
— Нет.
— Тогда почему ты это сказала?
— Просто обычно на этой стадии люди окончательно сдаются, опускают руки. А ты нет.
— Он мой отец. Как я могу бросить его? Тем более в таком состоянии…
Папа снова забормотал и глупо махнул рукой.
— Как он чувствует себя?
— Не очень. Прости, Тая, но… Нужно ложиться в больницу. Кашель не проходит. Мне это не нравится.
— Я понимаю. Что ж, значит, договаривайся о госпитализации. Я подпишу все документы.
Забрала со стола грязную посуду и направилась к Лере, несколько печально разглядывая отца. Сейчас он напоминал ребёнка.
Мы с Лерой вышли в коридор.
— Послушай, Тая, я не буду кривить душой. Из больницы твой отец уже вряд ли выйдет. Я уже видела подобное. У него слабый организм, болезнь даёт о себе знать.
— Сколько?
— Я не знаю. Год максимум. Его убьёт не Альцгеймер, а обычная инфекция, с которой он просто не справится. Уже не справляется.
— Ладно, поговорим об этом позже. Что-то ещё?
— Да, там платёжки, рецепты. Счета. И письма. Твой отец уже не в состоянии их разбирать. Я сложила всё в коридоре. Отсортировала.
— Его личное меня не интересует.
— Ну не могу же я выкинуть эти письма! — Лера всплеснула руками.
— Хорошо. Деньги перевести на карту?
— Можно и на карту. Но оставь ещё наличными. Мало ли чего.
— Хорошо.
Достала кошелёк и выложила несколько пятитысячных купюр. Затем не глядя смахнула все бумаги с комода в рюкзак: потом разберусь.
— Уже уходишь?
— Мне пора. Не знаю, когда приду в следующий раз. Если что — звони.
Я поцеловала спящего отца на прощание и обнялась с Лерой.
Ушла я в подавленном состоянии.
— Что ты делаешь? — Женя обнял меня, заглядывая через плечо.
— Изучаю скелеты Самировых.
— В жёлтой прессе?
— Иногда там бывает много интересного.
Поджала ноги и внимательно всмотрелась в потускневший экран ноутбука. Там была фотография. Эльвиры.
Почему-то кто-то мне не рассказал всей правды.
Самиров разорил её отца. По крайней мере, об этом говорили газеты. Теперь брак Эльвиры и Влада и того выглядел странным. Словно… Словно старший Самиров грехи замаливал. Очень и очень неумело.
— Ну и что ты там нашла? — Женя сел рядом на кровать, положив голову мне на плечо.
— Вот это невеста Влада. И об этом никто не догадывается.
— Что за ужасное фото?
— Это похороны, не удивляйся.
— И что тебя здесь удивляет?
— Смотри, Самиров начинал бизнес с Абашевым. Очень успешный и удачный. Потом они расходятся. Абашев получает свою долю и остаётся в стороне как акционер. Когда он заболел, Самиров выкупает его долю. Почти за бесценок. Абашев умирает и Самиров теперь единоличный владелец крупного банковского холдинга.
— Ну, у них могли быть разные причины для разногласий, — Женя прикусил моё ухо.
— М, перестань, — мотнула головой. — Не в этом дело. Смотри, Эльвира закончила престижный вуз, проходила стажировку в Европе. Вернулась. И ни в чём не нуждается. Тут ещё и такая помолвка. Почему Самиров настоял именно на кандидатуре Эльвиры?
— Беременна?
— Не похоже. Только при мне два бокала вина выпила. А она не глупая, очень неглупая. Целеустремлённая, уверенная.
— Не пара Владу?
— Совсем. Мне даже кажется, что именно по этому он её и выбрал. Плюс грешок за Самировым есть. Грешок…
— Ты так уверена в этом.
— Интуиция, — почесала щеку и задумчиво хмыкнула. — Ты бы видел, как бесится Влад только от одного её вида! И это такой мажор и ловелас, а Эльвира вовсе не дурнушка. Когда вариант с беременностью отпал, осталось только прошлое.
— Опять нос суёшь в чужую жизнь?
— Да, это очень интересно… — открыла браузер, решив проверить кое-что.
Женя обнял меня и тяжело выдохнул. Терпеливо молчал и ждал, когда я вновь заговорю. Но меня поглотил процесс копания в грязном белье.
— Ты и Ваню подключила?
— Да, и его тоже, — щёлкала мышкой, выделяя нужные куски текста.
— Всё настолько плохо?
— Ты про Самировых?
— Нет, я про тебя. Отец?
— Ого, вот это да…
— Ты ответишь или нет?
— Посмотри, — проигнорировав этот вопрос, ткнула пальцем в экран. — Видишь?
— Что?
— Мать Эльвиры объявила себя банкротом ещё в прошлом году.
— И что с того?
Обернулась к Жене и поцеловала его в нос.
— Откуда у Эльвиры деньги на такую квартиру?
«Соло Хонос» и впрямь оказался гостиничным комплексом. Достаточно компактным. Три высоких здания напоминали замысловатую звезду.
Едва я вышла из машины, как тут же раздражённо поджала губы: двухуровневый подземный паркинг. Сложновато будет из такого выбраться в случае чего.
Неприятная ситуация.
Конь, сморщив нос, осматривал здание гостиницы. Поставил руку козырьком ко лбу, чтобы скрыться от ярких солнечных лучей, и что-то высматривал.
— Что тебе не по вкусу?
— А, — Конь махнул рукой и несколько брезгливо посмотрел на меня. Я лишь смерила его презрительным взглядом в ответ. — Вот прикидываю, сколько этажей надо будет оббегать. Не тебя же посылать.
Последняя фраза достаточно больно ударила по моему самолюбию. Но зная, что Конь всего лишь выводит меня из себя, чтобы тупо позлить и поржать над моей реакцией, я лишь выдохнула и отвернулась.
Обойдётся.
— Ну да, ты же у нас профессионал. Вот и давай, вперёд. А я на рецепцию.
Оставив Коня в одиночестве, поняла, почему так жаловался Ладья.
Сегодня он и Слон в городе. Составляют маршрут, осматривают местность, так сказать. К нам подтянутся позже. Мы же забронировали четыре номера на одном этаже. Теперь нужно решить, какой из них будет номером Самирова младшего, какой — старшего. Это сделает Ферзь, но уже завтра. Мы же пока просто всё осмотрим, проверим. Встретим техников и наладим видеонаблюдение. И прослушку.
