– Нравится. – Джемайма выпустила его из своих объятий.
– Хорошо. – Нилл коснулся ее лица. – Ты плачешь? – изумился он.
– Конечно, нет. – Джемайма отвернулась.
– Никто никогда раньше не плакал из-за меня. Не нужно, милая. Правда. Я же выжил.
– Значит, ты так никогда и не вернулся… – она замолчала: «домой» было здесь не тем словом, – в Англию?
– Перевернись, я тебе спину намажу.
Проклятье! – мысленно выругалась Джемайма.
Ее слова прозвучали так, будто она хотела серьезных отношений. С тем же успехом она могла бы сказать: «Приезжай в Лондон и будь моим любимым». Наверное, сейчас она все испортила. Дура, дура, дура!
Джемайма перевернулась, чувствуя облегчение от того, что может спрятать свой стыдливый румянец. Она размышляла, как исправить свою ошибку, когда услышала голос Нилла:
– Я иногда бываю в Лондоне. Там полно казино. А однажды я даже навестил там свою подругу детства.
– О?..
– Было интересно.
– Расскажешь?
– Ты, – он массировал ее спину, – самая сладкая женщина, которую я когда-либо встречал.
Джемайма села и забрала у Нилла крем.
– Расскажи мне.
– Ладно, – сдался он. – Мне было двадцать восемь. Я думал, что все знаю. Везде был, все переделал. Я никогда не воспринимал женщин всерьез. – Ему стало стыдно. – И вдруг – вот она! Невероятная. Та, от которой я не мог уйти.
– Что произошло? – поинтересовалась Джемайма, хоть и испытала странный укол ревности.
– Она отвергла меня.
– Отвергла? – Джемайма вспомнила слова Эла обо всех преследующих Нилла женщинах. – Она сумасшедшая, да?
– Вовсе нет. Она домашняя. А у меня не было дома с семнадцати лет. И я никогда не хотел иметь дом. Абигейл хотела. Она желала иметь дом, как тот, в котором выросла.
– Ах! Джеймс Бонд не сработал, верно? – наконец поняла Джемайма.
– Все девушки Бонда мертвы. И ни одна нормальная женщина не согласилась бы на такую жизнь, если подумать.
Я бы согласилась, чуть не выпалила Джемайма.
– Это не такое уж распространенное мнение, – произнесла Джемайма.
– Но моя Абигейл считала именно так.
Моя Абигейл. Скажет ли Нилл когда-нибудь «моя Джей-Джей» с такой же любовью в голосе? Нет. И глупо было бы даже мечтать об этом.
– Женщины любят загадки, а? – продолжал Нилл. – Абигейл слишком хорошо меня знала, я не был для нее загадкой. И она хотела кошек, собак и лошадей. И поместье, чтобы было где держать всю эту живность.
– А звучит так, будто она охотница за наживой.
– Нет, – с нежностью возразил Нилл. – Она выросла в таком месте. И создана для такой жизни. Я не мог дать ей всего этого, вот и все. Она сделала правильный выбор.
– Ты же не можешь до сих пор любить ее! – воскликнула Джемайма.
– Нет? Думаю, я однолюб.
Джемайма безмолвно закричала от боли. Ей хотелось умереть.
– Так может, тебе однажды вернуться и жениться на ней?
Нилл не ответил.
– Это возможно? Как думаешь?
– Вряд ли.
– Эй, не сдавайся. Может, удача встанет на твою сторону. Ты можешь выиграть достаточно денег, чтобы купить поместье с бассейном и вертолетом. И всех лошадей, которых она хочет. Весь комплект.
Возникла пауза. У Джемаймы возникло внезапное чувство, что Нилл уже тысячу раз говорил себе то же самое. И всегда отвечал одно и то же.
– Но это все еще буду я, – тихо произнес он.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Сгустились сумерки – во всех смыслах слова.
Но Джемайма не собиралась показывать свою боль. Она выглядела более радостно, чем обычно. Девушка снова легла, перевернувшись так, чтобы Нилл не мог заметить ее слишком уж светлые глаза, и попросила натереть ее еще кремом. Все это время она смеялась и подкалывала его.
Кончилось тем, что они снова занялись любовью. Нилл был страстным и внимательным любовником. Таким, о котором мечтает каждая женщина. А потом он заснул у нее на груди. Джемайма посмотрела на облака и пожелала оказаться где-нибудь еще в этом мире.
Джемайма отодвинулась от Нилла. Ее одежда осталась на пляже. Девушка надела трусики от купальника и, не найдя верха, состроила гримаску. У Нилла должна быть рубашка, которую можно позаимствовать.
Джемайма нашла одну в каюте. Она пахла Ниллом. Девушка надела рубашку, дрожа от удовольствия. У нее возникло ощущение, будто заколдованное чудовище из сказки обняло ее. Чем быстрее Джемайма наденет свои вещи, тем лучше.
Она как можно тише сошла с лодки на берег.
Воздух будто бы стал тяжелее. Несмотря на сгущавшиеся облака, казалось, что жара усилилась. Бриз больше не освежал. Солнце светило слишком ярко, от него болели глаза.
Я должна уйти, подумала девушка.
Она повернулась спиной к пляжу и посмотрела туда, где она смеялась, на море, где играла, на лодку, где Нилл Блэкторн унес ее с собой в рай. Оставив ее… где?
Джемайма повернулась и побежала.
Нилл любит другую. Действительно любит. Не просто вожделеет ее тело.
Но почему это так ее задевает? Она ведь знает Нилла – сколько? – тридцать шесть часов. И большую часть этого времени они спорили.
Ну же, сказала себе девушка, ты проходила через худшее. Бэзил издевался над тобой и манипулировал до тех пор, пока ты не перестала думать здраво. Сейчас ты оправилась – легко переживешь и это.
Да, но Бэзил не разбивал ее сердце.
Джемайма замерла.
Бэзил не разбивал ее сердце? Значит ли это, что Нилл Блэкторн может разбить? Или уже разбил? Смешно…
Джемайма закрыла глаза.
Здорово! Это все, что мне нужно, – карьера на спаде, настойчивый преследователь и разбитое сердце в придачу.
– А ведь я предполагала что-то вроде отпуска, – пробормотала девушка. – Ну и хорошо, перемены так же полезны, как и отдых.
За ее спиной голос звал ее по имени.
Джемайма повернулась. Нилл стоял на выступе скалы. Он был слишком далеко, чтобы разглядеть его лицо, но поза его была достаточно напряженной.
Расправив плечи, Джемайма помахала ему рукой. Как будто рада была увидеть его. Как будто все еще качалась на волнах наслаждения после недавнего акта любви.
Нилл легко спрыгнул со скалы и направился в ее сторону.
Улыбайся в камеру, сказала себе Джемайма.
Когда он предстал перед ней, девушка попыталась взглянуть на него бесстрастно. Кажется, Нилл не нашел бермуды. На нем были потертые джинсовые шорты, которые он носил в день их первой встречи, сланцы и часы, которым позавидовал бы морской адмирал. И ничего больше.
