Она пожала плечами, и лицо ее слегка порозовело.
– Могу, – раздраженно сказал Барри Ливерсток. Его взгляд снова спустился к ее ногам, потом поднялся к ее лицу, снова к ногам и снова вверх. Он ухмыльнулся самодовольно и понимающе. – Что я буду с этого иметь?
– Возможно, интервью.
Их взгляды встретились. Кэт почувствовала себя обманщицей.
– Надеюсь, я смогу что-нибудь устроить, – сказала она, одаривая его более обещающей улыбкой, чем намеревалась.
Он поднял телефонную трубку, набрал номер и откинулся на стуле.
– Бренда, кто сегодня присутствует на эксгумации? Джудит Пикфорд? Соедините меня с ней, ладно? – Он прикурил сигарету. – Джудит, у меня тут… – он поколебался, – писательница, которой нужно узнать процедуру эксгумации. Не возьмете ли ее с собой сегодня вечером? – Он глубоко затянулся и выпустил дым к потолку. – Нет, нет, не беспокойтесь. Я дам письмо, в котором будет указано, что она с вами. Не думаю, что кого-нибудь это слишком заинтересует.
Барри Ливерсток повесил трубку, потом нажал кнопку, и Кэт услышала резкий зуммер за дверью. Голос секретарши прокаркал по внутренней связи:
– Вы не могли бы срочно напечатать для меня письмо? – сказал Ливерсток, подмигивая Кэт.
10
Харви Суайр присоединился к ребятам, идущим в школьный зал. Они были одеты либо в блейзеры, либо в форменные школьные пиджаки в елочку и серые фланелевые брюки. Цветная полоса на черных галстуках и того же цвета конец галстука указывали на разные пансионы. Утреннее солнце пекло вовсю, – похоже, день будет жарким.
Харви почистил ботинки и положил в карман свежий носовой платок. Все выглядели более аккуратными, чем обычно, как будто порядок в одежде мог помочь навести порядок и в голове.
Он стоял рядом с Дейкром. Тошнотворно-сладкий запах «Брута», исходивший от приятеля, не улучшал состояние его желудка. Несмотря на ясное, теплое летнее утро, атмосфера была тягостная. Даже Рекетт притих – во всяком случае, его развязность была не так заметна.
– Могу поспорить, будет вопрос по гравитации, – сказал кто-то позади Харви.
– Только не по химии.
– Да нет же, господи, очнись. Ты же физику сдаешь, разве не так?
Харви шагнул на последнюю каменную ступеньку и через узкий проход вошел в большой школьный зал, отделанный дубовыми панелями. Зал был заполнен рядами столов, на каждом по два карандаша, чистый лист бумаги и листок с экзаменационными вопросами по химии, перевернутый обратной стороной. Солнечные лучи, вызывая раздражение, проникали через мутные стекла, но, по крайней мере, в помещении было прохладно. В конце зала находилось возвышение, которое использовалось как сцена – для постановки пьес и произнесения речей, а сегодня здесь стоял стол для наблюдения за экзаменующимися, с одиноким стеклянным лабораторным стаканом и открытым графином с водой.
За экзаменующимися следил преподаватель математики, которого Харви почти не знал, – мужчина с большой бородой и мрачным лицом славянского типа. Он оглядывал помещение с видом хищной птицы, охраняющей свое гнездо.
Харви нашел свой стол – теперь это его рабочее место на две недели. На белой карточке, приклеенной скотчем к правому концу стола рядом с отверстием для чернильницы, было напечатано: «Х.Суайр». От новенького стола из светлого дерева исходил унылый запах девственной чистоты. Он поднял карандаши и снова опустил их, слегка изменив положение, – словно животное, которое метит свою территорию, подумал он. Вокруг раздавалось шарканье ног и скрип стульев. Стрелки на больших часах на стене показывали девять сорок пять. Учитель сверил свои часы.
Один из карандашей Харви упал на пол. Он наклонился, чтобы подобрать его, и, к своей досаде, увидел, что грифель сломался. Руки его вспотели и начали дрожать, минутная стрелка резким скачком передвинулась к девяти пятидесяти пяти. Учитель смотрел прямо на него.
Харви отвел глаза и увидел, как Дейкр, откинувшись на стуле, нюхает свой указательный палец. Дейкр говорил всем и каждому, что не будет мыть палец до тех пор, пока снова не встретится со своей девушкой, Анастасией. Это была единственная часть его тела, не побрызганная «Брутом».
Вдруг в помещении поднялся шумок: минутная стрелка остановилась на девяти пятидесяти девяти. Харви уставился на чистый лист бумаги и увидел слабый свет от напечатанных на другой стороне букв – лист был свернут вдвое, и в него был вложен еще один, – пять страниц вопросов.
Он машинально взял карандаш и стал его грызть. А что, если это был просто сон? Через мгновение он узнает об этом. Вопросы все еще горели в его мозгу, он помнил их во всех подробностях, в точном порядке – он их выписал, запомнил и вызубрил ответы. Если окажется, что это в самом деле те самые вопросы, он натянет нос мистеру Стипплу, мистеру Мэтти и всем остальным.
Голос учителя прервал тишину:
– Можете перевернуть свои экзаменационные задания.
По залу прокатился шелест. Харви перевернул свое задание и ссутулился, едва осмеливаясь взглянуть.
«Экзаменационная комиссия Оксфорда и Кембриджа
ЭКЗАМЕН НА АТТЕСТАТ ЗРЕЛОСТИ
Продвинутый уровень
ХИМИЯ-1
Понедельник, 3 июля 1967 г., 2 ч. 45 мин.
Ответьте на шесть вопросов.
Пишите только на одной стороне листа.
1. Что означают термины: „атомное число“, „атомный вес“ и „изотопы“?
2. Опишите кратко получение метилцианида (ацетонитрила) из: а) метанола, б) этанола».
Харви попытался сдержать улыбку, которая расплывалась по его лицу, как чернильная клякса. Учитель снова посмотрел на него. Харви прочел остальные вопросы, но, добравшись до середины третьего листа, понял: не стоит утруждать себя и читать дальше.
Он знал все вопросы и ответы на них.
11
Было уже начало шестого, и почти стемнело. Кэт Хемингуэй ехала на редакторском «форде» по узкой дороге к церкви Святой Анны вслед за синим «рено» представительницы санитарно-эпидемиологической службы.
По обеим сторонам дороги стояли автомобили, и им пришлось проехать за церковь, чтобы найти место для парковки. Кэт заперла дверцу автомобиля, подняла воротник плаща и надвинула на лоб шапочку от дождя, которую купила заранее – авось в надвигающейся темноте репортеры ее не узнают. Дул ветер, а непрекращающийся моросящий дождь ухудшал видимость.
– Все в порядке? – спросила Джудит Пикфорд, служащая санитарно-эпидемиологической службы. Это была спокойная, серьезная женщина лет тридцати пяти, с короткими каштановыми волосами, аккуратно и тепло одетая, с небольшим зонтиком в руках. Кэт понимала, что Джудит не доставляет особой радости ее навязчивое присутствие в качестве неотлучной тени.
