Беда в том, что в глубине души Рут верила — он не такой, как другие. Ей почему-то показалось, что он умнее, что он не из тех, кому в женщине достаточно манящих голубых глаз да стройных ножек.
— Вам помочь?
Рут растерянно посмотрела себе под ноги. Она и сама не заметила, что, пока ее голова была занята мрачными размышлениями, руки швыряли газеты и журналы на пол.
Такер нагнулся, чтобы собрать макулатуру, их руки столкнулись. Рут оцепенело застыла. Нет, только не это, а то ей снова захочется, чтобы сильные теплые руки обняли ее. Не надо.
— Спасибо, не стоит, — пробормотала она, опускаясь на колени и лихорадочно собирая журналы. — Хватит и того, что вы сделали.
Такер присел на корточки и взял ее за запястье. Рут уставилась на его пальцы и вдруг почувствовала, как ей холодно. Мороз пробирал до костей, до самого сердца.
— Это не то, что вы думаете, — сказал Такер.
Голос звучал обволакивающе мягко, а слова… Рут замерла в ожидании. Вот сейчас он все объяснит, и ее сомнения и страхи исчезнут. Но мгновение проходило за мгновением, а Такер так ничего и не объяснил. Вместо этого сказал:
— Вы должны мне верить. Это все, о чем я прошу.
Как просто! Может, в этом-то все и дело? Он считает, что такой простушке, как она, достаточно нескольких слов?
— Это не так-то легко, кузен Такер. — Рут перекинула стопку журналов на другую руку. — Несколько дней назад в нашем доме появился посторонний человек и принялся методически обрабатывать одного за другим всех членов семьи. Скажите на милость, с чего вдруг я должна верить этому человеку?
Он не убирал руку, и Рут испугалась, что у нее пропадет решимость.
— Дайте мне немного времени, и вы все поймете. — Такер отпустил Рут и приложил руку к сердцу. — Обещаю.
Рут развернулась и пошла к кухонной двери, не желая больше слышать обещания, которым очень хотелось верить, но которые, как по всему выходило, обман и ничего больше. Ей и так уже было все ясно и понятно — за считанные дни он все перевернул у нее в душе, так что она и сама уже не знает, чего ждет и на что надеется.
— Я и так дала вам больше, чем следовало.
Свое сердце, вот что.
Такер решил поначалу не идти на ланч. По правде говоря, ему было боязно встречаться с Рут после того, что он сказал ей прошлым вечером, и утреннего происшествия.
Ему стоило титанических усилий не схватить Рут в объятия, когда он увидел ее помертвелое лицо. Из-за него. Чувство вины не давало ему покоя, внутри все сжалось в болезненный комок. Он сказал себе, что это от голода.
И пошел в столовую. Все его шумно приветствовали. Рут тоже что-то пробормотала, но тут же отвернулась и стала показывать Энджи, как надо держать вилку. Такер ее за это не винил.
И все-таки он ни о чем не жалел. Лучше дать ей ясно понять с самого начала — да и самому себе тоже, — что у них ничего путного получиться не может. Нет, он не обольщался на свой счет и не считал, что она так уж им увлечена. Просто ему стало очевидно то, что наверняка видел каждый, — она хочет выйти замуж, хочет иметь детей. Ей нужны стабильные отношения, семейный очаг, чего Такер дать не мог.
Он, конечно, понимал, как это важно для человека, но знал и то, как тяжело это терять. А он потерял все. И чтобы больше не переживать, лучше просто не иметь. Он уже давно уяснил, что в жизни нет ничего постоянного. Тогда зачем мучить себя понапрасну?
Что до Рут, то умнее будет отойти в сторону до того, как она зачислит его в возможные кандидаты на роль мужа.
То же самое относится и к детям. Когда Такер вечером зашел к ним в спальню, они никак не хотели его отпускать. Но они не должны к нему слишком сильно привязываться — ведь потом тяжело будет расставаться.
Он немного поел и понял, что не так уж был и голоден. Рут неотрывно следила за ним, точно за лисом, кружившим вокруг курятника. Такер взглянул на нее с успокоительной улыбкой.
— Ешьте спокойно свою редиску, я не украду.
Рут поперхнулась и закашлялась. Не успел Такер пошевелиться, как дядя Орен выскочил из-за стола, подбежал к ней и стал хлопать по спине.
— Кузен Такер, — закричала Энджи, — не позволяйте ему обижать мисс Рут!
— Не бойся, все хорошо, — вмешалась тетя Ада. — Дядя Орен бывший пожарный, он умеет оказывать первую помощь.
Такер опустился на колени рядом с Рут и держал ее за руки, пока она, красная как рак, со слезами на глазах, пыталась вдохнуть. Наконец ей это удалось. Такер сделал знак Орену, чтобы тот перестал хлопать.
— Все в порядке. Она сама откашляется.
Дядя Орен замешкался, и вдруг Энджи соскочила со стула и пнула его ногой в щиколотку. Орен мгновенно прекратил спасательную операцию и запрыгал на одной ноге, сжимая руками другую. И не подумаешь, что этот человек ходит с тростью.
— Зачем она это сделала? — вопросил Дьюи.
Энджи, почти такая же красная, как и Рут, проговорила сквозь слезы:
— Он бил маму Рут.
Рут все еще кашляла, но уже не так сильно. Такер подал ей салфетку, и она уткнулась в нее носом. Наконец все прошло, и она повернулась к Энджи.
— Как ты меня назвала, лапочка?
Энджи виновато потупилась.
— Прости, я хотела сказать «мисс Рут».
Рут наклонилась и притянула девочку к себе.
— Ничего, я не против.
Такер растроганно слушал этот диалог. Было ясно — ребенок по простоте душевной затронул «семейную» струнку в сердце Рут.
Ники встретился взглядом с Такером.
— Женщины, — проговорил он.
Такер округлил глаза.
Тетя Ада, успокоив расстроившегося мужа, встала из-за стола и, со значением поглядев на Такера, сказала:
— Пошли со мной, я тебе что-то покажу.
Такер хмуро посмотрел, как низенькая, пухленькая старушка идет, переваливаясь, к двери. Остальные, перемигиваясь и пересмеиваясь, делали ему ободряющие знаки: мол, давай иди. Осторожно, словно боясь нарваться на засаду, Такер вошел в гостиную. Тетя Ада стояла у камина. С каминной доски свисали рядком носки с рождественскими подарками. На самом большом носке над красным цветком белыми нитками было вышито: «Кузену Такеру».
— Я тоже хочу посмотреть, что там! — закричала Энджи, прыгая у ног Такера. Он обернулся. У дверей столпилось все семейство.
У Такера перехватило дыхание, словно из комнаты вдруг выкачали весь воздух. В висках застучало.
— Ничего, что я назвала тебя кузеном? — снова заговорила тетя Ада. — Но мне показалось, «Племяннику Такеру» было бы как-то некрасиво.
Она протянула ему носок и застыла в ожидании. Такер видел, что она ждет слов благодарности, хотя бы простого «спасибо».
