Прошло два дня. Время слез закончилось. Пришло время действий. Она уже расспросила всех, кто мог знать хоть что-то, но ничего не узнала. Ничто, кроме ее интуиции, не говорило о том, что случилось что-то ужасное.
Но в данном случае интуиция ее не обманывала.
Благодарение богу, самого страшного еще не случилось. И если она будет действовать быстро, то сможет это предотвратить. Но что же ей предпринять? В ее положении надо было действовать крайне осторожно. Она вспомнила несколько человек, к которым можно было обратиться за помощью, но ни одному из них она не могла полностью довериться.
Она заставила себя успокоиться и перестала метаться по комнате. В конце концов, все считали ее умной женщиной, и надо было действовать в соответствии с этим.
Сев за стол и заточив гусиное перо, она начала записывать факты, уже накопившиеся по атому делу. Она записала даты и часы, затем ответы тех людей, которых расспрашивала, и, наконец, свою теорию происшедшего. Свои беседы она заполнила только наполовину, но то, что осталось в памяти, вполне укладывалось в ее теорию. Значит, следовало действовать в соответствии с ней, тем более что других предположений не было.
Она задумалась, и чернила высохли на кончике пера. Сейчас самое важное — получить достоверную информацию. Как только она точно будет знать, что произошло на самом деле, она сможет принять решение. Конечно, у нее были союзники. Но основное бремя расследования ляжет на ее плечи. Не только потому, что у нее было достаточно способностей и сил. Просто никто не смог бы провести его так тщательно, как она сама.
Понемногу план действий прояснялся. Она составила список мест, которые предстояло посетить, и способов, которыми надо было воспользоваться, чтобы проникнуть туда. Некоторые из них были опасны, а она вовсе не отличалась храбростью. Но выбора не было. Пассивное ожидание казалось непереносимым.
Главная идея была на редкость простой и изящной. Как только она была изложена на бумаге, стало ясно, что это наилучшее решение. Как только оно сразу не пришло ей в голову? Теперь перо порхало по бумаге, фиксируя все новые и новые мысли. Вскоре все детали были обдуманы.
Она должна стать другим человеком, а точнее, целой дюжиной самых различных персонажей.
Глава 2
— Стой, где стоишь, сиятельная тварь! Люсьен Фэрчайлд, девятый граф Стрэтморский, глава тайной секретной службы Великобритании по профессии и один из самых загадочных людей по образу жизни, резко остановился. Он узнал убийцу по голосу и медленно повернулся лицом к человеку, внезапно оказавшемуся рядом с ним. Люсьен проклинал себя за беззаботность. Он должен был предполагать, что нечто подобное может произойти. Пусть на полях сражений Европы уже отгремели выстрелы, политические интриги, заговоры и насилие не затихали ни на минуту.
Граф возвращался домой из клуба. Было далеко за полночь. Шелестели опавшие листья. Редкие повозки проезжали по Ганновер-сквер. Люсьен оказался на пустынной улице один на один с двумя угрожающего вида незнакомцами. Дула двух револьверов, поблескивающие в темноте, целили ему в сердце.
"Надо выиграть время. Надо выяснить, кто они и чего от меня добиваются», — решил Люсьен.
— Мы с вами знакомы, сэр? — спросил Люсьен очень вежливо.
— Да, вроде, нет, но мне тут сказали, что ты уже два года как разыскиваешь Гарри Меркина. И я подумал, пойду-ка сам познакомлюсь, — говоривший насмешливо ухмыльнулся. — Но я не ожидал… Мне говорили, что тебя прозвали Люцифером, что ты чертовски опасен. А ты просто красавчик. Слишком ты хорош, чтобы справиться со старым карманником из Ист-энда.
— Очень жаль, что я не оправдал ваших ожиданий. Репутации часто бывают незаслуженными. Вот о вас, к примеру, мне тоже кое-что рассказывали, — ответил Люсьен, указывая своей тростью с набалдашником из слоновой кости в сторону Меркина. — Ходят слухи, что вы — король преступного мира Лондона. Говорят, что французы заплатили вам за убийство лидеров Тори. Французы надеялись свалить правительство и вывести Британию из войны. Так как, это правда?
— Да, уж точно так, — злобно ответил Меркин. — И если бы не ты со своими паскудными стукачами, так все и было бы. Знаешь, чего мне это стоило? Я потерял почти всех своих людей, потерял репутацию и пятьдесят тысяч фунтов, которые мне должны были заплатить в случае успешного завершения дела. А в результате я был рад ноги унести.
— Неплохое вознаграждение за труд, но жалкая плата за предательство, — прошептал Люсьен. — Я, конечно, хотел найти вас, но не могу сказать, что очень старался. У меня были дела поважнее.
— Видно, ты дурак, раз не считал меня важным!
— Очевидно, я вас не оценил, — ответил Люсьен, поигрывая тростью. Казалось, он вот-вот потеряет голову и взорвется. — Вы правильно сделали, что исчезли. В какой сточной канаве вы отсиживались?
Меркни отступил на несколько шагов в сторону.
— Я был в поганом Дублине. Тут-то ты и ошибся. А теперь я вернулся и возьму все, что мне причитается. А начну с того, что прикончу лорда Люцифера, который вечно сует нос в чужие дела.
— Когда станет известно, что вам понадобилась помощь, чтобы убить одного безоружного человека, от вашей репутации ничего не останется, — сухо заметил Люсьен.
— Мой брат Джимми не выдаст меня, — ответил Меркин, качнувшись в сторону своего младшего товарища, стоявшего в шести футах от Люсьена. — Все будут знать, что ты мертв и что это моя работа, — голос Меркина стал злобным, — проси пощады, Стрэтмор. Я хочу, чтобы ты ползал передо мной, змея поганая.
— Что ты сказал, Гарри? Ты хочешь, чтобы я встал на колени? — спокойно спросил Люсьен.
В ответ послышалась ругань. Меркин заскрежетал зубами.
— Да, хочу! И проси хорошенько, тогда я убью тебя сразу. А нет, так всажу тебе две пули в живот, чтобы ты несколько недель подыхал.
Меркин медленно опустил пистолет вниз в ожидании унижения врага, и Люсьен решился на рискованный маневр. Он низко наклонился и метнулся в сторону Джимми. Меркин не решился стрелять, боясь попасть в своего брата. Манера удался лишь отчасти. Громила шагнул к нападавшему, и его пистолет выстрелил. Пуля просвистела над головой Люсьена, а порох просыпался на щеку.
Люсьен не заметил выстрела, он упал на спину, сорвал с трости набалдашник, и в темноте блеснул стальной, острый как бритва, клинок шпаги. Ухватив трость-шпагу обеими руками, он направил ее на громилу. Джимми с размаху налетел на клинок и придавил Люсьена так, что тот услышал хруст собственных костей.
Тело бандита содрогнулось и всем своим весом придавило Люсьена к земле.
