— У меня тут немножко воды, — сказала она. — Совсем мало, так что придется нам поделить ее поровну. — Она окинула их, каждую в отдельности, суровым взглядом. — Если сделаете больше одного глотка, прежде чем передать фляжку следующей, я отхлещу вас по щекам. И глоток должен быть маленьким.
Под ее пронзительным мрачным взглядом каждая девушка послушно сделала по маленькому глоточку, и фляжка вернулась к Кармеле. Как-то само собой получилось, что, организовав их облегчение, она заняла положение лидера, и, хотя не была рослой, в ней чувствовалась сила воли, которую остальные оценили и признали. Когда фляжка оказалась у нее, Кармела отпила чуть-чуть и вновь пустила ее по кругу. После того как каждая сделала еще по глотку, она закрутила пробку и вернула фляжку в мешок.
— Знаю, — сказала она, — это немного, но больше воды у меня нет, и нам надо растянуть эту подольше.
Воды еще оставалось, наверное, по два глотка на каждую. Но этого было недостаточно, если учесть, насколько больше они теряли ежечасно с потом. Возможно, такого количества хватит им, чтоб не умереть. «Почему другие девушки не позаботились взять с собой воды и еды? — с досадой подумала Кармела. — Хотя вполне может быть, что им нечего было взять». Какой бы нищей ни была она, всегда найдутся люди, у которых и того меньше. Ей нужно быть добрее в мыслях и поступках.
Грузовик замедлил ход: мотор зазвучал иначе, свидетельствуя о перемене скорости. Они переглянулись, и глаза их загорелись надеждой.
Машина съехала с шоссе и остановилась. Мотор не был заглушён, но они услышали, как хлопнула дверца кабины, когда из нее выскочил Орландо. Кармела поспешно схватила свой мешок и встала: ведь он предупреждал, что до Лос-Анджелеса останавливаться не будет, значит, они приехали. Правда, она ожидала больше шума, а сейчас не было слышно ничего, кроме тихонько работающего мотора грузовика.
Проскрежетала скидываемая цепь, и скрученная шторкой задняя стенка кузова поднялась, впустив внутрь ослепительный солнечный свет и поток воздуха, горячего, но чистого. Орландо казался лишь черным силуэтом на этом слепящем фоне… Прикрывая ладошками глаза, девушки, спотыкаясь, неуклюже выбрались из грузовика.
Когда глаза ее привыкли к яркому свету, Кармела огляделась. Она сама толком не знала, чего ждет, но думала, что увидит большой город. Однако тут были только небо, солнце, кустарник… и зернистая серая земля. Она удивленно посмотрела на Орландо.
— Я смог довезти вас только досюда, — объявил он. — Грузовик слишком перегрелся, и вы можете умереть. Остальную часть пути вас повезет мой друг. В его грузовике есть кондиционер.
Кондиционер! В деревушке Кармелы несколько человек владели автомобилями, но ни у кого не было в них кондиционеров. Старый Васкес с гордостью показывал какие-то кнопки на приборной доске своей машины, которые когда-то управляли подачей холодного воздуха из вентилятора. Но они давно не работали, и Кармеле никогда не доводилось ощущать на себе их действие. Но она знала об их существовании. А сейчас она поедет на грузовике с кондиционером воздуха! Старый Васкес сошел бы с ума от зависти, если б узнал о таком везении.
Высокий худощавый мужчина в джинсах и клетчатой рубашке появился из-за грузовика. Он нес бутылки с прозрачной водой, которые сразу раздал девушкам. Вода была холодной, и бутылки запотели. Умиравшие от жажды девушки жадно глотали воду, пока мужчина разговаривал с Орландо по-английски, то есть на языке, которого ни одна из них не понимала.
— Это Митчелл, — наконец произнес Орландо. — Вы должны делать то, что он вам скажет. Он немножко знает наш язык, достаточно, чтобы вы поняли, что он от вас хочет. Если вы не станете слушаться, американская полиция вас обнаружит и бросит в тюрьму, и вы никогда не выйдете на свободу. Понятно?
Они все торжественно кивнули. После этого их торопливо запихнули в большой белый пикап Митчелла. На походную кровать там были брошены два спальных мешка, и стоял небольшой стульчик с дыркой в сиденье, при ближайшем рассмотрении оказавшийся туалетом. Места, чтобы встать, не было, так что им предстояло либо лежать, либо сидеть. Впрочем, после предыдущей бессонной ночи их это не озаботило. Через открытое раздвижное оконце из кабины лилась музыка и шел прохладный воздух, что действовало в высшей степени успокоительно. Разложив спальные мешки так, чтобы можно было улечься всем, четыре девушки быстро заснули.
Она никогда не думала, что до Лос-Анджелеса так далеко, подумала Кармела два дня спустя. Она устала от поездки, от того, что нельзя было выпрямиться и постоянно качало. Она старалась потягиваться, чтобы размять мышцы, но больше всего ей хотелось просто походить. Она всегда была подвижной, и это ограничение движения, пусть необходимое, сводило ее с ума.
Их регулярно кормили и давали попить воды. Однако умыться они не могли и пахли отвратительно. Иногда Митчелл останавливался в пустынной местности и проветривал пикап, но никогда это не удавалось полностью, да и свежести этой хватало ненадолго.
Глядя в заднее оконце грузовика, Кармела наблюдала, как пустынные места сменились прерией, затем постепенно появились участки леса, на третий день перед ними возникли горы, покрытые пышной зеленью. Мелькали пастбища, на которых пасся скот, и живописные долины, и темно-зеленые реки. Воздух стал густым и влажным, напоенным ароматом разнотравья и цветов. И здесь были машины — больше, чем она видела за всю свою жизнь! Они проехали через город, показавшийся ей громадным, но когда она спросила Митчелла, не Лос-Анджелес ли это, он ответил, что это Мемфис. До Лос-Анджелеса еще далеко.
Америка оказалась огромной, раз они столько ехали и все еще не добрались до Лос-Анджелеса. Кармела задумалась.
Однако через два дня поздно ночью они наконец остановились. Когда Митчелл открыл заднюю дверку и выпустил их на волю, девушки едва могли идти, слишком долго пробыв в скрюченном малоподвижном состоянии. Он припарковал свой пикап возле какого-то длинного трейлера. Кармела огляделась, пытаясь различить хотя бы что-то похожее на город, но над головой мерцали лишь звезды, ночь полнилась стрекотом насекомых и заунывными криками птиц. Митчелл отомкнул дверь трейлера и ввел их внутрь, и все девушки ахнули от увиденной роскоши. Там была чудесная мебель и потрясающая кухня с приспособлениями — правда, они понятия не имели, как ими пользоваться, — и ванная, которую они не могли вообразить себе даже в самых розовых снах. Митчелл сказал, что они все должны принять ванну, и дал каждой по легкому свободному платью, которое нужно было надевать через голову. Эти платья, сказал он, будут принадлежать им.
Они были поражены его добротой и очарованы новыми нарядами. Кармела погладила ткань, которая оказалась нежной и воздушной. Ее платье было белым с маленькими красными цветочками по всему полю. Она залюбовалась его красотой.
Они вымылись в воде, прыскавшей фонтанчиком из стены, воспользовавшись мылом, ароматным, как духи. Там было специальное жидкое мыло для волос, которое пенилось буйными душистыми горами. А еще там были зубные щетки! Когда Кармела вышла из ванной комнаты, она была чище, чем когда-либо в жизни. Ее так заворожили нежность и аромат мыла, что она намылилась дважды и два раза вымыла волосы. Теплая вода перестала идти из разбрызгивателя, пошла холодная, но Кармеле было все равно. Так было приятно снова быть чистой.
