Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
Это натолкнуло его на мысль, что его сын попросту не был впечатлен всеми этими гробницами, вечной скорбью и возведением мемориалов усопшим. Его сын был американцем и рос уже в совершенно иных условиях. Его же детство проходило в Калькутте, где он сидел на коленях у слуг и теток, а они то и дело рассказывали ему истории о призраках. А когда он чуть-чуть подрос, то и сам читал подобные истории в детских книжках. Поэтому он не всегда понимал, что творится в голове у его сына, когда тот сталкивается с чем-то новым для себя, как, например, с осознанием того, что за обычной, реальной картинкой окружающей действительности, которую можно увидеть невооруженным глазом, стоит не менее яркая и живая история, скрытая от глаз обывателей. В итоге он решил для себя, что вновь обратится к историческим фактам только когда они доедут до Фатехпур-Сикри.
А может все дело в том ужасном инциденте, свидетелями которого они чуть было не стали по приезде в отель? Прямо напротив него строилось многоэтажное здание, и один из строителей, сорвавшись с высоты, разбился насмерть в тот момент, когда их автомобиль подъезжал ко входу в отель. Пока они стояли в образовавшейся пробке, буквально в двадцати метрах от них толпились люди, сбежавшиеся со всех сторон. В воздухе повисло напряжение. Скорость происходящего и странный, трудно поддающийся описанию звук, который раздавался из толпы, так и говорили о том, что случилось что-то нехорошее Это был какой-то напряженный шум, похожий на нечто среднее между жужжанием и нескончаемым бормотанием. Его сын спросил тогда:
– Папа, люди куда-то бегут. Посмотри, что там случилось?
Водитель догадался ответить на хинди.
– Мужчина только что упал со строящейся высотки, маздур[6]. Скончался на месте. Бечара[7].
Он не стал переводить сыну, что сказал водитель и не позволял ему вытягивать шею и смотреть в окно. Пока они продвигались к отелю, сквозь толпу людей он увидел, всего на один короткий момент, пыльный тротуар, забрызганный багровой кровью. Автомобиль продвигался все дальше, дюйм за дюймом, и место происшествия осталось позади них. Он увидел, как сын повернул голову, продолжая смотреть в сторону, где стояла толпа. Действительно ли его сын видел тот клочок земли или просто что-то себе нафантазировал? Задать этот вопрос ему не представлялось возможным. Паника овладевала им все сильнее: видел ли что-нибудь ребенок? Повлияет ли это на его психику? Как ему выяснить это так, чтобы это не оставило отпечаток в сознании мальчика? Весь остаток того вечера он провел в мучительных размышлениях, пока сон не сморил его.
А сейчас, из-за неестественного спокойного поведения сына, переживания снова к нему вернулись. К тому времени как они подъехали к Агрским воротам, выиграв десять минут времени благодаря лихости водителя, мальчик выглядел довольно изможденным. Да и он сам чувствовал, что его обед находится не в желудке, а где-то в области грудной клетки, и готов в любой момент выйти наружу. Водитель усмехнулся: он был явно доволен собой.
Более чем двадцать лет жизни в академической среде Восточного побережья США полностью избавили его от такой индийской привычки, как кричать на людей, находящихся в подчинении, поэтому он просто переборол свое раздражение и рассудил, что лучше отложит разговор с водителем до их отъезда назад, чтобы сейчас не поддаться эмоциям и не перестать контролировать интонации, которые смогут зазвучать в приказном тоне. Поэтому он просто обратился к нему на хинди:
– Мы ненадолго, не более чем на час.
– Хорошо, сэр, – ответил водитель, понимающе кивая. – Я буду здесь.
Он проверил, все ли взял с собой – небольшой рюкзак, бутылка с водой, кошелек, паспорт, путеводитель, телефон, рюкзачок сына, – захлопнул дверь и взял ребенка за руку. Кроткое молчание сына не переставало беспокоить его. Куда подевались привычный восторженный детский лепет и неиссякаемая жизненная энергия?
Он опустился на колени, чтобы их лица были друг напротив друга, и ласково спросил его:
– Ты устал? Хочешь, можем поехать обратно в отель. Нам ведь с тобой не обязательно быть здесь.
Мальчик покачал головой.
– Хочешь купим тебе печенье с апельсиновым кремом? – Он приподнял брови и ухмыльнулся, ведь озвучил столь заманчивое предложение.
Мальчик снова покачал головой.
В этот момент позади него на газон села птица. Это был удод.
– Смотри! – воскликнул он и развернул мальчика так, чтобы ему стало видно птицу.
Мальчик послушно повернулся, но не стал о ней расспрашивать.
– Это удод. Ты такую ни за что не встретишь в Нью-Йорке, – заметил он.
– А это мавзолемей? – спросил мальчик.
– Нет, дорогой. – Он улыбнулся оттого, что ребенок так забавно произнес это слово. – Это не мавзолей. Это дворец. Ты же знаешь что значит дворец, не правда ли? Очень почитаемый и влиятельный король в нем жил. Его звали Акбар. Помнишь, я тебе о нем вчера вечером рассказывал?
– Это Шах-Джахан, который построил большой-пребольшой мраморный дворец для своей жены, а она умерла, и он был очень грустным и плакал все время?
Всякий раз, как его сын начинал говорить, отцовское сердце начинало таять, слыша американский акцент.
– Нет, это не про него. Акбар Великий был его дедушкой. Пойдем-ка, давай посмотрим на дворец. Видишь, он совсем другого цвета. Весь красно-коричневый, даже оранжевый. Он не такой белый, как мы видели до этого.
Они прошли мимо нескольких разрушенных средневековых клуатров, затем мимо полностью отреставрированных трехарочных внутренних ворот, а чуть в отдалении виднелось большое здание с куполом, которое только ожидало реставрации. Зазывалы и спекулянты, как только увидели мужчину с маленьким мальчиком, выходящими из машины, тут же оживились:
– Вам нужен гид, сэр? Он хорошо говорит по-английски. Настоящий знаток истории. Он знает то, чего вы никогда не найдете в книгах.
Вся толпа чуть ли не хором повторяла эти заветные слова.
Попрошайки с самыми разными увечьями появились откуда ни возьмись. Они были всех мастей: начиная с простых бедняков, которые просили подаяние, протягивая руку для милостыни и указывая жестом на свои губы, показывая, что голодают, и заканчивая жуткими калеками с ампутированными и перемотанными конечностями. Были даже те, у кого конечности отсутствовали вовсе – полуживые туловища на досках с колесиками. Это зрелище крайности человеческого агонии порождало в нем самые разнообразные чувства – и ужас, и стыд, и отвращение, и жалость, и смущение, – но самое главное, непреодолимое желание как можно скорее оградить своего сына от них, сделать все, чтобы он их больше не видел. Как все эти люди могут быть настолько равнодушными и слепыми? Или они в душе чувствуют то же, что и он? Но, по правде говоря, все дело было в том, что он просто-напросто перестал быть индусом: прожив много лет на Западе, со всей его роскошью и комфортом, он сам превратился в что ни на есть самого настоящего либерала и выходца из стран «первого мира». Сейчас он уже был туристом в своей родной стране. Хотя какая она ему «родная»? Он мысленно поправил сам себя. Подавив в себе желание закрыть глаза ребенка ладонью, он поспешно обратился к нему:
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
