Я прихожу домой, переодеваюсь, быстро обедаю, беру форму, коньки и, перекинув через плечо спортивную сумку, тащусь на остановку. Ледовый дворец в нескольких кварталах от нашего дома и возникает необходимость пользоваться общественным транспортом. Иногда мама или папа отвозят меня, но такое случается редко — ясно, у всех же свои дела, все работают.
И вот, я иду на остановку. Сумка — на плече, коньки привязаны снаружи.
— Эй, фигурист! — Презрительно окликает меня Влад Каримов из компании моих одноклассников.
Я не реагирую и иду мимо.
— Эй, фигурист, — повторяет он, — я к тебе обращаюсь! Сигареты есть?
Я не реагирую. Эти отморозки всегда задирают меня по поводу того, что я занимаюсь фигурным катанием. Им кажется, что это какой-то неполноценный спорт. Идиоты! Сами только и знают, что собираться на лавочках или висеть на турниках, да пиво дешёвое из банок пить. Один из них бросает какую-то бумажку прямо так открыто, нарочно, мимо урны. Не то чтобы он не попал — он просто свинья от рождения.
Я иду мимо, немного ускорив шаг, но Каримов подбегает ко мне, хватает за плечо и агрессивно повторяет:
— Ты чо, не слышишь что ли? Сигареты, спрашиваю, есть, фигурист?
— Нет, — отвечаю холодно и освобождаюсь от его руки.
Вместе со словами Влад обдаёт меня запахом дешёвого курева и алкоголя. И когда же успели, думаю я, из школы-то недавно только пришли.
— Чо, на коньках кататься идёшь? — Мерзко, словно гиена, усмехается Каримов. — А чо ж ты в хоккей-то не играешь? Или чо, кого в хоккей не взяли, те в фигуристы идут? Ты чо, педик что ли?
У меня прямо в ушах скрипит от этого его чоканья, да ещё интонации такие противные, как будто ему слов не хватает и он едва не захлёбывается от этого. Конечно, я не собираюсь объяснять этим дебилам отличия фигурного катания от хоккея, да они и не поймут. Но так обидно иногда. Какого хрена, они что думают, для фигурного катания физическая подготовка серьёзная не нужна? Тем более, я занимаюсь парным катанием, и поддержки делать — это не банки из-под пива в столбик выставлять. Попробовали хотя бы разминку откатать, умники!
— Отвали! — Бросаю я Каримову и быстро иду к остановке.
На тренировке сегодня спокойно. Моя партнёрша Оля Волгина как всегда улыбается и отлично выглядит. Только за месяц отдыха Оля, кажется, поправилась. При первой же поддержке у меня возникает такое ощущение и потом оно только усиливается.
— Оль, ты что-то поправилась, — говорю я ей на ухо, когда мы делаем подсечку.
— Что? — Возмущается Оля, и мы проваливаем выброс.
Волгина падает, но не сильно. Быстро поднимается, подкатывает ко мне, бьёт по плечу. Тренер недовольно ворчит. Теперь мы должны повторить шаги и выброс сначала.
— Охренел совсем такое говорить! — Шипит Оля.
— Ну это же правда! — Улыбаюсь я.
Мы откатываем тренировку, а потом тренер Ирина Васильевна собирает нас на трибуне — есть у неё к нам какой-то серьёзный разговор. Я давно занимаюсь фигурным катанием, и мы с Олей готовимся сейчас ехать на Россию в Москву. Наш тренер говорит, что это очень ответственные соревнования и у нас есть все шансы войти в тройку призёров. Сегодня Ирина Васильевна сообщает, что там соберётся куча спортивных шишек, и если мы хорошо себя покажем, сможем иметь все шансы после школы тренироваться в лучших клубах или даже за границей, а оттуда — прямая дорога на Олимпиаду. Это очень хорошие новости, но и требующие от нас теперь двойной отдачи.
— Круто, правда! — Восклицает Оля, когда мы выходим из Ледового дворца.
— Угу, — киваю я.
За Олей приехал папа, и она предлагает подвезти меня до дома. Я, конечно, соглашаюсь. У Олиного папы новенький «Кайен». Я кидаю сумку в багажник, сам сажусь с Олей на заднее сиденье.
— Ну как потренировались сегодня? — Спрашивает Олин папа, здоровый мужчина с толстой цепью на шее.
— Классно! — Отвечает Оля и рассказывает ему последние новости.
Папа её рад новостям. Он расплывается в довольной улыбке.
Я возвращаюсь домой, кидаю сумку в коридоре. Мама суетится на кухне. Я забегаю, открываю холодильник, достаю два куска хлеба, колбасу, лист салата, соусы и начинаю делать себе сэндвич.
— Тёма, ну подожди! — Улыбается мама. — Сейчас я приготовлю нормальную еду!
— Не, мам, — отвечаю быстро, уже откусывая кусок бутерброда, — я сейчас к Андрею иду.
— Только давай не поздно! — Строго говорит мама. — Чтобы в десять дома был!
Я киваю. У меня отличные родители, просто мама уж очень за меня переживает. Поэтому я стараюсь ей лишний раз не рассказывать про свои мелкие неприятности, чтобы не волновать.
Глава 2. Дима
Понедельник. Утро. Надо просыпаться и тащить свою задницу в школу.
— Вставай, придурок! — Слышу я голос старшего брата.
Брат стаскивает с меня одеяло и толкает в бок. Я ворочаюсь и сонно бурчу себе под нос, что ещё бы поспал минут пять.
— Подъём, боец! — Орёт брат почти мне в ухо.
Он недавно вернулся из армии, и эти его тупые солдатские замашки просто бесят. Без него было намного лучше. Вся комната была моя, а это не так уж мало с учётом того, что мы вчетвером живем в маленькой двушке. Мама с отчимом спят в зале на раскладном диване, а мы с братом — в нашей комнате. Мы с пацанами вчера просидели в школьном дворе у турников полночи, так что я ни фига не выспался. Но надо вставать, иначе мой брат Серёга озвереет. Я быстро умываюсь, чищу зубы и возвращаюсь в комнату, чтобы одеться.
— Задолбал уже свои грязные носки раскидывать! — Кричит Серёга и бросает мне в лицо скрученные улиткой чёрные носки.
— Это твои носки, дебил! — Передёргиваю я и морщусь.
У меня вообще нет привычки держать свои вещи в бардаке, но соблюдать порядок непросто, когда живёшь с братом, да ещё когда у вас один долбанный шкаф на двоих. Серёга постоянно запихивает свои грязные вещи на мои полки. Это бесит. Просто нереально бесит. И главное — сказать ничего нельзя, сразу бычится. Как же армия его ничему не научила. Я подхожу к шкафу, достаю брюки, а потом вижу, что рубашка, которую мне сегодня надевать, вместо того чтобы быть на вешалке, где я её вечером оставил, лежит смятая в комок на полке брата.
— Блин! — Ругаюсь я. — Серёг, какого хрена! Я вчера весь вечер эту сраную рубашку гладил…
— Не ори на меня! — Обрывает брат. — Надо, ещё погладишь! Я шорты свои искал.
— Чо, блин, твоим шортам на вешалке-то с моей рубашкой делать!
Мне так обидно, что я заплакать готов. Мало того, бесит этот чёрный цвет, бесит эта рубашка дурацкого покроя. Я хотел купить к школе какую-нибудь сиреневую или бежевую. В магазине были такие, недорогие. Были там и розовые, светло-зелёные, но мама только скривила рот и сказала: «Чо ты как педик какой-нить будешь ходить». И мы купили чёрные и тёмно-синие, по её мнению, правильные мужские рубашки. Бесит чёрный цвет как у всех, так ещё я наглаживал вчера эту рубашку, а Серёга, гад, так её смял! Теперь опять гладить — позавтракать не успею. Когда утюг разогрелся, мама как раз зовёт из кухни.
