А лучше всего – оказался бы в море, на парусном корабле. Вместе с этой девушкой.
Конечно, если подумать всерьёз, приключения с девчонками – это кошмар. Ужас! Вы только представьте: волны захлёстывают палубу, с треском ломаются мачты, пули свистят над головой, а это капризное создание пищит: хочу к маме!.. Вот и думай: то ли успокаивать, то ли шлёпнуть по мягкому месту как следует. Тем временем подскочит какой-нибудь янычар, взмахнёт кривой саблей – и всё, идём кормить акул!
Девчонки не созданы для героических дел, здесь не поспоришь. А эта большая девушка ведёт себя, как самая вредная и глупая из них. Почему же так хочется, чтобы она оказалась рядом в самый разгар абордажа, когда всё вокруг полно опасности и жизнь висит на волоске? Почему так хочется, чтобы она боялась? Обязательно боялась, от страха не могла пошевелиться, чтобы свирепый одноглазый пират схватил её за руку и потащил в мрачный трюм. Этот мальчишка позади неё – чем не пират?
Время появиться герою! Сразить пирата одним ударом и не проводить взглядом летящую за борт голову. Поднять девушку и, закрыв её собой, проложить дорогу сквозь толпу врагов. Они будут налетать и падать вокруг, пока волна не смоет с палубы неподвижные тела. Мы останемся одни, шторм утихнет, выйдет солнце, и ничто не будет напоминать о сражении. Почему я так хочу этого? Потому что она большая? Наверное, да.
И, конечно, её надо будет поцеловать…
Позже, гораздо позже я спрашивал себя: неужели сочинил пиратскую историю прямо там, кружась на деревянном коне? Были в этом огромные сомнения. Да если честно, я почти уверен, что выдумал её спустя время и не за один раз. Вероятно, и не за один год. Выдумал, чтобы хоть как-то объяснить удивительное желание: быть рядом, не выпускать её из рук и сделать что-то ещё, совсем непонятное, даже страшное… Но можно ли найти этому объяснение? И надо ли искать? Не знаю, а тогда тем более не понял. Слишком быстро остановилась карусель.
Под ногами скрежетало и вздрагивало, но женщина в синем кителе и фуражке уже готовилась разомкнуть цепь, закрывающую выход. Наконец замерли. Я особенно чётко увидел голубое платье и тёмные волосы на фоне белоснежного здания кассы. Пират, тогда ещё не бывший пиратом, помог девушке сойти на истёртый деревянный пол, довёл до трапа. Высокий мужчина принял её внизу, усадил на скамейку, парень спрыгнул на землю и, шлёпая вьетнамками, побежал через площадь к автомату с газированной водой.
С верблюдов и драконов слезали бодрые наездницы, качали головами, проверяя, не кружатся ли, сходили по трапу кто лицом, кто спиной вперёд, держась за поручни. Темноволосая девушка сидела, склонив голову к плечу и далеко вытянув ноги. Мальчишка подносил к её губам стакан с водой, взрослый спутник обмахивал газетным веером.
Вот открыла глаза, пошевелилась. Встала, держась за плечи мужчин…
– Саша, идём домой, – позвала мама. Отвлекаться на спор не хотелось: я чувствовал, что растрачу в нём что-то очень важное, произошедшее впервые, известное только мне. Стараясь не терять девушку из вида, я пошёл по аллее задом наперёд, затем побежал – всё быстрее, быстрее… споткнулся о каменный поребрик и с разгона влетел в жёсткий, полный шипов розовый куст!
Собралась толпа, меня вынули наружу со смехом и причитаниями, мама стала вытаскивать иголки из плеч и спины. Перед глазами всё рябило, царапины горели, рубашка липла к коже – но я терпел, не плакал. С того дня я никогда больше не плакал: оставим это занятие девчонкам.
Я знал, что надо подождать ещё немного. Я вырасту, непременно разыщу эту девушку, женюсь на ней и возьму с собой в кругосветное путешествие. Ну, а если парусных кораблей к тому времени не останется?.. Что же – тогда буду каждый день катать её на карусели.
2 В то июльское утро я дольше обычного задержался на пляже, задумавшись о поездке в Ленинград, до которой оставалось два или три дня. Билеты на поезд лежали у родителей в «стенке», чемодан и дорожная сумка были почти упакованы. Скоро, скоро я нырну в холодную невскую воду, захочу открыть глаза, как легко делаю в Чёрном море, – и не смогу. Ни разу это мне не удавалось, щиплет веки. Спросите любого встречного: в пресной воде или морской легче нырять без маски? Почти наверняка он скажет: в пресной. А на самом деле – наоборот. Почему так?..
Размышлять было ленивее с каждой минутой. Я наплавался до приятной боли в мышцах, наглотался горькой воды и теперь, накрыв кепкой голову, лежал на тонкой подстилке. Спину припекало солнце, грудь и живот – слой разогретого песка; корочка соли, подсыхая, стягивала кожу. Ещё немного, и я мог бы задремать… Но два звонких голоса раздались невдалеке, и тот из них, что был чуть ниже, показался мне знакомым.
Я открыл глаза и не увидел тени от козырька. Полдень – и немногие люди, что ещё оставались на пляже, перебрались в его дальний угол, под защиту тентов и фанерных грибов. Только две стройные, лёгкие девушки, держась за руки, с хохотом кружились по твёрдому песку возле самой воды, от меня, наверное, метрах в пятнадцати.
Я узнал одну из них, в сплошном красном купальнике, подчёркивавшем угловатость и худобу тонкой фигурки. Эта девочка училась в нашей школе, годом старше меня. В компании ровесниц она держалась скромно, но в то пляжное мгновение выглядела совсем не тихоней. Её воинственный клич вонзался в шорох прибоя, искрящиеся на солнце волосы развевались беззаконным пиратским вымпелом. Она была лидером в паре, заставляя другую летать вокруг себя, спотыкаться и умолять: «Пусти, я не могу больше!..» Когда, окончательно потеряв равновесие, та упала на колени, я разглядел её и понял главную причину, которая делала это зрелище столь непохожим на всё, что я видел прежде.
Незнакомая мне вторая девушка была совсем взрослой! Лет двадцати, может, и немного старше, – женщины этого возраста виделись мне особенно недоступными, всемогущими и фантастическими, как марсианки. Подружиться с одной из них, узнать все её тайны – вот первое, о чём я попросил бы джинна. С этой пляжной красавицей… Она была восхитительна! Почти на голову выше дерзкой школьницы, с вьющимися пепельными волосами до плеч, длинноногая – что особенно бросалось в глаза с моей позиции, – гибкая, с тонкой талией и таким мягким, розовато-сливочным оттенком кожи, который сразу наводит на мысль о чистоте, тёплой ванне, запахе яичного шампуня… Небольшая, но очень заметная под белым лифом грудь вздымалась порывисто и трепетно, в глазах светилось изумление, даже лёгкий испуг, будто красавица сама не могла поверить, что способна на такое ребячество. Отдышавшись, она вскочила, и кружение возобновилось.
Я притворился надувным матрасом, рискуя, в отличие от него, жестоко обгореть.
А школьница вновь утвердилась в центре и вновь стала дёргать взрослую красотку во все стороны разом.
– Не надо, хватит… Ай!.. – красавица слетела с орбиты, рухнула на бок и, перекатившись, на мгновение замерла. Не может быть! Неужели эта сухая и колючая девчонка настолько сильнее взрослой женщины? Или она поддаётся? Давай же, вставай скорее, научи эту вредину вежливости!..
