— Постой же… — остановил я его уже на пороге кухни.
— Значит берешь? — глаза Семена хитро блеснули. — ты знаешь какой я профессионал! Я и косы могу заплетать, и порядок навести, и совет дельный дать, да и…
— Можешь остаться, — выдохнул я, внутренне содрогаясь тому, как отреагирует моя семья на появление в ней еще одного члена, хоть и милого и косматого.
— Ура! — завопил Семен, высоко подпрыгнув.
— Только тихо! — прошептал я. — И просьба небольшая, Семен…Пока я буду готовить своих к вашему знакомству, спрячься где-нибудь в шкафу, поспи что ли…
— Спать? — зевнул домовой. — спать я люблю…Он тут же раскрыл шкаф и взгромоздился на полку с крупами. Едва я к нему подошел, как Сема уже громко храпел. Плюнув на нового обитателя квартиры, я немного покрутился по кухне, достав посуду из посудомойки, пошарил по холодильнику, как всегда не разобравшись среди наставленных мисок и лоточков, из которых теща так любит воздвигать египетские пирамиды, а потом встал Мишка. Прошлепал в ванную, а потом зашел на кухню. Подозрительно повел носом, разом проснувшись.
— Ты собаку купил? — спросил он, хотя я лично никакого запаха вообще не чувствовал, но что с него взять, все ж самый настоящий Хранитель Книги судеб и никак иначе.
— Гляди… — я подозвал его к шкафчику с крупами и приоткрыл дверцу. Семен лежал на спине, широко раскинув свои лохматые то ли руки, то ли лапы. Одна из них свалилась с полки и плетью висела в воздухе. Домовой сладко посапывал, видя какие-то свои безусловно приятные сны.
— Ух ты! — обрадовался Миша. Он с детства любил животных, правда особенно выделяя среди них всяких слизняков и улиток, но Семен похоже так же пришелся ему по вкусу. — Это кто?
— Тсс! — прижал я палец к губам. — Это Семен — теперь он наш домовой…
— Круто! А где старый? — задал резонный вопрос сын, не пришедший мне в голову раньше.
— Старый, наверное, нас не выдержал! — мы рассмеялись и прикрыл дверцу обратно. — Только ни мама ни тем более бабушка о нем не знают. Пока… — со вздохом заключил я. — Предлагаю их немного подготовить, а потом уже сообщить.
— Думаю, они будут рады, — подтвердил Мишка, — он такой милый!
Я, если быть честным, сильно сомневался в том, что это порадует наших дам, но сына разочаровывать не стал. Пожал плечами и предложил посмотреть вместе мультики. Мы ушли к нему в комнату, где уже через пару минут бесцельного брожения по просторам кабельного телевидения смотрели с удовольствием старого доброго «Тома и Джерри». Засмотрелись так, что я если честно про Семена забыл…И тут же за это поплатился. О том, что домовой обнаружен, мы узнали сразу, как только вставшая Эльвира Олеговна полезла в шкафчик за макаронами, чтобы сварить нам их на завтрак. Такого отчаянного крика я не слышал никогда. Дверь в нашу спальню тут же хлопнула. Светка быстрее молнии помчалась на кухню, а потом присоединилась к маме, взвизгнув ничуть не тише. Из кухни послышался лязг сковородок, ворчливый голосок Семена. Мы с Мишкой переглянулись и решили пока не встревать, дождавшись, как дальше будут развиваться события, а события развивались стремительно.
От сильного пинка двустворчатые двери Мишкиной спальни настежь распахнулись, а на пороге стояла злющая моя любимая жена, державшая за ухо моего нового лохматого друга, которого я по доброте душевной приютил в нашей квартире. Семен даже не пытался вырываться. Вместо этого он кривлялся рожицы и подмигивал Мишки, найдя в лице сына своего самого верного союзника.
— Дворкин! — проревела, негодуя, моя Светлана, встряхивая домового, как мешочек с картошкой. Тот мяукнул и зарозовел. — Немедленно объясни мне, что в нашей квартире делает это? — шипя, проговорила она.
— Это не это… Это Семен! — пожал плечами я, опуская голову, видя, что жена еле сдерживается, чтобы не схватить меня за ухо точно так же, как и домовенка.
— А Семен у нас кто? — уточнила она ледяным тоном.
— Домовой… — просто ответил я.
Пальцы моей жены разжались, и Семен с противным мяуканьем упал на пол. Почесал ободранное ухо и счел за лучшее замереть, превратившись в скульптуру имени самого себя.
— У нас если и был домовой, то он был невидимый! — тихо и напряженно начала объяснять нам Света. — Он не спал на макаронах и не пугал до смерти мою маму! А этот домовой — неправильный, потому что мы его видим.
— Ему негде жить! Его бывшая хозяйка погибла, а он почему-то решил, что отныне мы его хозяева, — путанно объяснил я.
— Погибла хозяйка? — насторожилась жена.
— Милана, — пришлось уточнить мне.
— Милана…Значит, как ребеночка, так Светочка рожай, а как обеспечить жене минимальный уходи спокойствие, так мы тащим в дом всякую… — она зло выдохнула и я думал, что все-таки она Семена пнет, но Мишкина мама сдержалась и выбежала молнией из комнаты.
— Фу… — вздохнул облегченно Семен, открывая глаза. — Серьезная у нас маманька!
— Семен! — закричали мы с Мишкой одновременно, но домовой и сам все понял. Прошлепал своими короткими лапами к нам на диван и взгромоздился на спинку, улегся поудобнее и тут же засопел. Мы с сыном ему мысленно позавидовали. Вот, что значит крепкая нервная система!
Жена вернулась через пару минут. Видимо, совсем успокоилась и приняла какое-то решение: — Значит так, Дворкин…Либо ты сдаешь это богатство Алаиде, либо вы вместе с Семеном отправляетесь искать себе новый дом. Ты меня понял? — строго спросила она, поглаживая круглый живот. Мне ничего не оставалось, как согласится.
Глава 2
— Посмотрите же, какой прекрасный стиль, какие башни! — Заславский уныло плелся за риелтором, второй час слушая его рекламную болтовню. — А окна? Окна шедевр! Истинный шедевр! А лепнина?! Ах, какая лепнина!
Странно было слышать такого рода возгласы от крепко сбитого молодого человека, явно спортивно-бандитской наружности, но Мариночка — его личный секретарь рекомендовала этого парня, как лучшего среди продавцов недвижимости.
Сегодня объектом покупки являлся легендарный замок в селе Шаровка Богодуховского района Харьковской области, прозванный в народе «Белым лебедем» я раскинувшиеся корпуса, за белый цвет стен и за узкие окошечки-бойницы. Еще несколько десятков лет назад тут располагался тубдиспансер, а потом здание стояло заброшенным и никому не нужным. Замок хотели продать несколько раз, но вот только принадлежал он фактически не государству, как можно было подумать, а семье Кенингов, построивших его в начале двадцатого столетия. Потом страну захлестнули перемены, власть перешла к большевикам, а те с культурными ценностями особенно не церемонились, отдавая архитектурные изыски под довольно прозаические предприятия. Церкви под склады, замки под больницы. Пару месяцев назад Заславскому удалось выйти на правнука Леопольда Кенинга, которого по странному стечению обстоятельств звали, как и почившего дедушку. Вячеслав предложил сделку, но вот сам Кенинг в России пока не объявился, прислав вместо себя этого шустрого молодого человека, о котором Маринка навела справки.
