Кассандра была одинаково приятна как мужчинам, так и женщинам. Кроме разве того факта, что старшее поколение шокировало ее поведение на охоте, скорее подходящее для юноши, чем для девушки. Но, в общем, никто не мог отрицать, что воспитана она была очень хорошо.
— Спасибо, Ханна, — сказала Кассандра, закончив одеваться. — Будь добра, разбуди меня завтра в семь часов утра.
— Я надеюсь, вы не собираетесь кататься верхом в такой час? — воскликнула Ханна. — Только не после того, как допоздна занимались этим сегодня.
— Но не могу же я позволить своим лошадям забыть, чему их уже научила, — возразила Кассандра. — И завтра я обязательно заставлю Муху перепрыгнуть через препятствие.
— Вы испытываете судьбу, — осуждающе заметила Ханна.
Но Кассандра опять засмеялась:
— Если я сломаю себе шею, ты, наверное, получишь полное удовлетворение оттого, что сможешь сказать: «Я ведь говорила, что так оно и будет».
Девушка стала спускаться по лестнице в кабинет отца, шурша шелковой юбкой. Она вошла в комнату, и отец не мог не отметить, что его дочь очень хороша собой. На Кассандре был наряд нежно-зеленого цвета, словно искусные руки сшили для нее платье из распускающихся листьев, подчеркивающее совершенные контуры ее груди и тонкую талию. Покрой был классическим по своей простоте — от лифа спадал каскад оборок, заканчивающийся небольшим шлейфом. Это было платье молодой девушки, но каждый шов, каждая складочка говорили о том, что оно очень дорогое. Кассандра не носила драгоценностей, с ее белой кожей, нежной как магнолия, в них не было нужды. Так как Ханна спешила, волосы были собраны на затылке в узел, хотя сэр Джеймс предпочитал локоны.
— Прости, папа, если я заставила тебя ждать, — сказала она, приближаясь к отцу и подставляя щеку для поцелуя.
— Я прощаю тебя, — ответил он.
Когда они находились рядом, их сходство было очевидным, несмотря на то что Кассандра отличалась хрупким телосложением и точеными, нежными чертами лица, а сэр Джеймс был воплощением мужской красоты и силы. Одевался он с элегантностью, подчеркивающей очертания фигуры. Благодаря всегда чисто выбритому лицу, постоянному блеску в глазах и способности сделать лестный комплимент в глазах женщин он был неотразим.
— Жаль, что тебя не было со мной, папа, — воскликнула Кассандра. — Эти лошади замечательны! Не могу тебе передать, сколько удовольствия я получила!
— Мне очень приятно, что они тебе понравились, — сказал сэр Джеймс.
— Ты ведь знал, что так и будет. Я думаю, из Андоры обязательно получится чемпион.
— Мне редко приходится ошибаться, когда дело касается лошадей, — пробормотал сэр Джеймс.
Кассандра подошла к камину. Сейчас, в конце марта, погода все еще оставалась прохладной.
— Мама волновалась, потому что я задержалась, — сказала Кассандра.
— Я знаю, — отозвался сэр Джеймс. — Постарайся не тревожить ее, дорогая.
— Я постараюсь, папа, — ответила Кассандра. — Но Муха сбросила меня, поэтому пришлось еще с полчаса с ней позаниматься, чтобы она не решила, что ей все позволено.
Сэр Джеймс тоже подошел к камину и ласково улыбнулся дочери.
— Ты стала такой же искусной в работе с лошадьми, как и я. — Откровенно говоря, вряд ли можно было сделать ей более приятный комплимент.
— Тебе никто не говорил, что у тебя слишком высокое самомнение, — съязвила Кассандра. — Но мне кажется, тебя порадовало что-то еще, кроме моих успехов в работе с лошадьми. Что же это, папа?
— Все твои достижения доставляют мне удовольствие, — очень серьезно ответил сэр Джеймс. — Но ты права, я должен тебе кое-что сказать.
— Что бы это могло быть? — заинтересовалась Кассандра.
Сэр Джеймс помялся немного, но потом все-таки сказал:
— Я получил от герцога письмо.
Девушка молчала.
— Как тебе известно, я его давно ждал, — продолжил он. — В то же время у меня такое чувство, что с тех пор, как он унаследовал титул, его не слишком интересуют соглашения, которые заключил его отец.
— Прошло уже больше года, — тихо пробормотала Кассандра.
— Ты права, — согласился сэр Джеймс. — Я счел бы его поведение оскорбительным, если бы он не начал письмо словами: «Теперь, когда период траура по моему отцу подошел к концу…»
— И что он собирается делать? — спросила Кассандра.
— Он решил, что визит, который откладывался так долго, следует нанести сейчас, — ответил сэр Джеймс. — Герцог интересуется, не может ли он приехать к нам через две недели. Точнее, десятого апреля.
Кассандра отвернулась и уставилась на огонь, потом протянула к нему руки, словно ей внезапно стало холодно.
Сэр Джеймс какое-то время смотрел на дочь, потом сказал:
— Ты ведь знаешь, дорогая, хотя мы с тобой об этом не говорили, что я всегда хотел выдать тебя замуж за сына своего старого друга.
Все было решено и шло, как и ожидалось, если бы не две, вернее, даже три неожиданные смерти.
Планировалось, что ее первый выход в свет состоится летом 1884 года. Семья должна была отправиться в Лондон, где сэр Джеймс хотел устроить в честь дочери бал в доме на Парк-лейн, который недавно приобрел.
Ее должны были представить в Букингемском дворце, и, поскольку ее мама не могла этого сделать сама, было решено, что сопровождать девушку будет сводная сестра отца леди Флэдбери. Но за неделю до того, как они собирались отправиться в Лондон, умер отец леди Элис — граф О'Дерри, и, конечно, все мероприятия из-за траура были отменены.
Королева Виктория соблюдала траур по любому родственнику, независимо от крепости семейных связей.
Таким образом, для Кассандры оказался невозможным первый выход в свет. Все приготовления в Лондоне были отменены, и они остались в Йоркшире. На следующий год история повторилась. Леди Флэдбери, которая очень хотела представить Кассандру ко двору, разослала приглашения на приемы, званые вечера и балы и ожидала приезда девушки. За два дня до отъезда Кассандры и ее отца из Йоркшира скоропостижно умирает от сердечного приступа лорд Флэдбери.
— Очень похоже на то, что мне никогда не быть дебютанткой, — заметила Кассандра.
— Флэдбери был нам родственником только по браку с сестрой, — сказал сэр Джеймс, — но свет знает, что она должна была тебя опекать, и тот факт, что Элеонора овдовела, мы никак не сможем игнорировать. Придется нам пару месяцев походить в черном.
— Кассандра не может быть представлена в подобных обстоятельствах, — озабоченно сказала леди Элис. — Я могла бы сама сопровождать ее в Букингемский дворец, несмотря на инвалидное кресло, но как можно это сделать, когда бедный Джордж еще даже не в могиле? Думаю, это дурной тон.
— Меня, мамочка, это нисколько не беспокоит, — заметила Кассандра. — Откровенно говоря, я предпочла бы провести лето в Йоркшире. Ты же знаешь, что меня очень интересуют скачки, и здесь мои друзья, с которыми я выросла.
