Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
Родионова так и стояла ко мне спиной, то открывая, то закрывая горизонтальные планки жалюзи.
— Светлана Игоревна…
— Можно просто Светлана, — поправила меня клиентка.
— Хорошо, Светлана, — я без труда опустила ее отчество. Клиентка выглядела старше меня лет на семь, не больше. — Вы можете мне рассказать, от кого исходит угроза? Если я буду это знать, мне будет легче вас защитить.
Окно, за которым, по моему мнению, могла таиться любая опасность, не отпускало Родионову. Для нее оно, напротив, было спасением от необходимости сию секунду начать раскрывать свою душу. Она продолжала стоять лицом к окну и играть с жалюзи. В какой-то момент мне даже показалось, что механизм сломается от непрерывной смены режимов. Светлана явно так снимала свой стресс. Уж не знаю, услышала ли она мою просьбу или находилась в плену своих страхов, не обращая внимания на происходящее вокруг. Родионова проигнорировала не только меня. В кабинет заглянула секретарша с подносом, Светлана даже не повернулась в ее сторону. Девушка поняла, что принесла чай с пирожными не вовремя, и закрыла дверь, не решившись войти.
Оставив наконец жалюзи закрытыми, Родионова вдруг резко развернулась, подошла к своему столу, открыла ящик, достала какую-то карточку, положила ее перед собой и уставилась на нее с некой опаской. Затем Светлана передвинула настольную лампу в центр стола, вероятно, собиралась подсветить карточку, но, протянув к ней руку, она ее быстро одернула и шевельнула губами. Вопреки моим ожиданиям Родионова не произнесла ни звука. Я не торопила клиентку, ей определенно нужно было время, чтобы договориться с собой о том, насколько глубоко можно посвятить меня в суть проблемы.
— В пятницу мы отмечали пятилетний юбилей нашего Центра, — наконец заговорила она. — Уже с утра сыпались поздравления — по телефону, электронной почте и, конечно же, личные. Я весь день встречала гостей, показывала им работы своих учеников и как-то между делом заглянула сюда, в этот кабинет…
— Так, — вставила я в затянувшуюся паузу.
— На столе стоял огромный желтый букет. В первый момент я подумала, что он из мелких хризантем, но, подойдя ближе, я поняла, что он из одуванчиков, — Светлана сделала акцент на последнем слова и замолчала, ожидая моих комментариев.
— Неожиданно, — произнесла я. — Мне всегда казалось, что одуванчики — единственные цветы, которые не продаются. Но, похоже, сейчас стали делать бизнес и на них.
— Одуванчики совершенно не подходящие цветы для букета, — Родионова энергично замотала головой из стороны в сторону.
— Я понимаю, желтый цвет считается цветом разлуки, — заметила я, — да и стоят эти цветы в воде, наверное, недолго.
— В букете оказалась записка. Вот она. — Родионова взяла со стола карточку и, повертев ее в руках, стала читать то, что на ней написано, причем на французском языке. — Знаете, как это переводится?
— Ты будешь есть одуванчики с корня, — произнесла я фразу, которую однажды слышала в Лозанне, столице франкоязычного кантона Швейцарии. Это был фразеологизм и означал он буквально следующее: «Ты скоро умрешь». — Там есть какая-то подпись?
— Нет, только этот короткий текст. Я хоть и учила в школе этот язык, но не сразу поняла, в чем дело. А вы, Женя, похоже, неплохо знаете французский, — заметила Родионова не без удивления.
Она, вероятно, считала, что знание иностранных языков для телохранителя вовсе не обязательно. Представляю, как она удивилась бы, узнав, что я еще и на ретророманском могу свободно изъясняться. Немногие вообще знают о существовании этого языка, хотя на нем до сих пор говорят в Швейцарии. До того как я стала бодигардом, я некоторое время зарабатывала на жизнь переводами.
— Знаю, — скромно заметила я. — Эту фразу не назовешь популярной, ее нет в учебниках французского. Тот, кто ее написал, вероятно, бывал в Швейцарии. Среди вашего окружения есть такие люди?
— Вовсе не обязательно там бывать, — замотала головой Светлана, — он мог вычитать это в Интернете.
— Кто «он»? — не могла не поинтересоваться я.
— Тот, кто прислал мне тот букет. Ника сказала мне, что его принес курьер, но из какого цветочного магазина была доставка, она не помнит.
— Камер видеонаблюдения у вас здесь нет?
— Нет, — подтвердила Родионова. — Мне как-то неуютно жить под наблюдением, но теперь придется привыкать к этому. Евгения, если вы скажете, что надо установить камеры, какие-то тревожные кнопки, дополнительные замки, я возражать не буду.
— Светлана, а может быть, букет из одуванчиков и записка в нем — это всего лишь чья-то глупая шутка?
— Не думаю. Эта история имела продолжение. Если сюда принесли профессионально оформленный флористом букет, то около нашей квартиры разбросали одуванчики, вырванные из земли с корнем. Потом меня пытались подрезать на дороге, я едва не въехала в столб, уходя от столкновения.
— Вы запомнили марку и номер машины?
— Это была отечественная машина, «Лада», вся такая грязная, полностью тонированная. Номер я не запомнила. Мне не до того было. В первый момент я даже не связала одно с другим. Только когда опасность миновала, я поняла, что это был следующий намек.
— Намек на что? — уточнила я.
— Вероятно, на то, что мне недолго жить осталось. Я нахожусь в постоянном страхе, мне за каждым углом мерещится убийца, я вздрагиваю от каждого звонка и даже шороха. Все это отвлекает меня от работы. У меня сейчас несколько очень важных заказов, а вдохновения нет. Евгения, надеюсь, что благодаря вам ко мне вернется душевное спокойствие и я смогу работать в привычном режиме.
— Да, я готова прямо сейчас приступить к своим обязанностям. Для начала мне необходимо изучить здание, выявить все его слабые места, чтобы потом их устранить. Ваша секретарша может устроить мне экскурсию по всем помещениям, включая чердак и подвал, если таковые имеются?
— Видите ли, Евгения, я не хотела бы афишировать, что вы мой телохранитель. Никто, кроме моего мужа, не знает о той записке. Но и он не воспринял ее всерьез. Даже к тем сорным цветам с корнями, что были разбросаны в нашем подъезде, он отнесся просто как к мусору. Про «Ладу», пытавшуюся спровоцировать аварию, он сказал: «Мало ли хамов на дороге?» Но я считаю, что таких совпадений быть не может. Кто-то определенно хочет меня убить. Хорошо, что наш сын сейчас находится за границей — уехал в Англию по программе школьного обмена. Зимой его сверстник жил у нас, теперь Саша — у них. Он там пробудет два месяца. Надеюсь, что за это время здесь все утрясется, — говорила Светлана, теребя в руках шариковую ручку. Она то открывала, то закрывала ее, нажимая на кнопку. В таком состоянии ей явно нельзя было творить. Так от куска мрамора можно отсечь не только лишнее, но и все до последней крошки, и обратно эти кусочки уже не приклеешь. Помолчав немного, Родионова продолжила: — Евгения, я не знаю всех тонкостей вашей профессии, поэтому хотела кое-что уточнить.
— Спрашивайте, — разрешила я, осматривая кабинет.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
