Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
– Так ты ж не придешь, – скалился он.
– Руки! – рявкнула она, ударив локтями парней по обеим сторонам.
– Уй, е! – скрючило одного. – Прямо под дых…
Туша расхохоталась:
– Ну, Монтана, ни капли не изменилась. Скажи, че тебя потянуло к кастрюлям? Ты ж не для них склеена.
– Не твое собачье дело, Гриб, – заявила Маля, давая понять, что не боится их. На самом деле пульс ее участился в тот момент, как затолкали ее в машину, и до сих пор он не стал ровным. – Куда везешь меня?
– В укромное местечко. – Гриб отвернулся лицом, показав Малике аккуратно подстриженный затылок.
– Зачем? – задала она естественный вопрос.
– В любви буду объясняться, – сострил он.
Гриб – это была кличка и фамилия одновременно. За то время, что Маля не видела его, он отъелся до бычьих размеров. Гриб – законченное дерьмо, которое тюрьма уже не исправит, разве только могила, однако он обожает прикидываться культурным.
Остановились у лесопарка, там их ждала еще одна машина, но оттуда никто не вышел. Водитель включил свет в салоне, Гриб развернулся к Малике:
– Дело есть, Монтана.
– У тебя? – желчно спросила она. – Ко мне? У нас с тобой общих дел быть не может.
– Допустим, у тебя и не может, – осклабился он. – А у меня есть.
– Короче, – обозлилась она.
– Это другой разговор. Завалить надо одного…
– Я этим больше не занимаюсь.
– Займешься, никуда не денешься, – заверил Гриб. – Я предвидел такой базар. Твой дырявый муженек у нас. Сестричка тоже.
– Что?! – потеряла самообладание Маля.
– Да не пыли, – скривился он. – С ними будет порядок, вернем тебе их в сохранности, когда дело сделаешь. Считай, что они у нас как в камере хранения.
Рядом раздалось дегенеративное ржание, она покосилась на длинного и трясущегося в приступе хохота недотепу, потом снова приковала взгляд к рыжей роже Гриба. Молчала.
– Не веришь, да? – ухмыльнулся он, набирая номер на мобиле. – Дайте муженька. Держи, Монтана.
Она схватила телефон, поднесла к уху:
– Это я, Малика…
– Малек? – послышался голос мужа, который, судя по интонации, нервничал. – Не волнуйся, с нами все нормально. Мы не дома, Малика…
– Знаю. Постарайся не волноваться, все будет хорошо, слышишь? Я верну вас домой, верь мне, Кеша.
– Ну, хватит. – Гриб грубо вырвал трубку. – А то я зарыдаю горючими слезами, честное слово. Убедилась, что я не блефую?
– Ты… – сквозь стиснутые зубы прошипела Маля. – Если с ними что-нибудь… я из тебя решето сделаю.
– Ух, Монтана, такая ты мне нравишься, – хохотнул Гриб. – Ну, так как?
Она скрипнула зубами от ярости, отвернула лицо в сторону, но, увидев прыщавую рожу дегенерата, еле сдержалась, чтобы не заехать по ней кулаком. Потом перевела тяжелый взгляд на Гриба, тот удовлетворенно крякнул:
– Я знал, что мы поладим. Значит, завалить надо…
– Срок, – процедила Маля, ведь выбора не было. Вести переговоры и взывать к совести подонка – только зря тратить время, уж она-то знала Гриба неплохо.
– Надо управиться за неделю. Мы подготовим операцию, тебе останется…
Маля поднесла к носу Гриба кукиш. Дегенерат справа, которому она заехала под дых, угрожающе прорычал и поднял руку, мол, ща получишь! Но Гриб опередил его, стукнул по лбу, гаркнув:
– Ша! – Поскольку Маля так и держала кукиш перед его носом, он сфокусировал глаза на нем и вздохнул. – Монтана, я ж из братских чувств хочу помочь тебе.
– А я не нуждаюсь в помощи. – Она убрала кукиш. – Кого?
– Князева.
– Кого?! – второй раз потеряла самообладание Маля. – Ты хоть представляешь, кого ты…
– Представляю. Он сейчас без охраны, переживает плохие времена.
– Будто у нас бывают хорошие времена, – фыркнула Маля. – Да это невозможно, и вообще… я не в форме. Не помню, когда стреляла последний раз.
– Поупражняйся в тире. Но лучше задом перед Князевым покрути, губами пошлепай, он и присохнет, а там ты его красивенько сделаешь… У тебя же задница как орех, так и просится на грех. А губы, как у негритоски…
– Князева! – огрызнулась Маля. – А меня потом куда? В тюрьму или на тот свет?
– Потому и поручаю тебе это сложное дело, что ты вывернешься, – благодушно улыбался Гриб. – Учти, Монтана, не сделаешь его, мне придется твоих…
– Поняла! – гаркнула она. – Где сумки? – Один из ее сторожей поднял с пола пакеты, Маля вынимала упаковки и бросала их на колени сторожу справа. – Моему мужу надо пить по часам лекарства, уколы сделает Ляля, передашь ей все это.
– Ответь, Монтана, на один вопрос, который теребит мою душу с тех самых пор, как ты обзавелась кастрюлями, – заворковал Гриб. – На хрен тебе эта плесень? Хочешь, вдовой тебя сделаю? А потом утешу, у меня на тебя всегда стоит.
Он протянул свою лапищу, нежно взял Малю за грудь. Она опустила глаза на его руку и совершенно спокойно сказала:
– Убери клешню.
Гриб тоже ее хорошо знал, поэтому шутливо отдернул руку, будто ожегся, и улыбнулся, демонстрируя вставные зубы (свои-то давно выбили). Маля подалась к нему, ее рот очутился у губ Гриба, после чего она продемонстрировала свои собственные зубы в зловещей улыбке:
– Если мой муж не вернется ко мне живым и невредимым, я не решето из тебя сделаю, Гриб, а сито. И Ляльку попробуй обидь со своими дегенератами.
– Сейчас обижаешь меня ты. Я слово держу.
– Я тоже. – Маля откинулась на спинку сиденья, глядя на Гриба из-под приспущенных век, переменила тон на деловой: – Мне нужно две недели.
– Две? Многовато. Ну, ладно. Два выстрела сделаешь, второй, как водится, контрольный. Когда убаюкаешь Князева, ствол не бросай, отдашь его мне, он бабок стоит. Получишь десять тонн. В твоем положении кондитерши и сестры милосердия это офигенное богатство. А твоя плесень и сестричка все это время будут у нас.
– Вот и сдувай с них пылинки.
– Отвези ее домой, – бросил Гриб водителю, а на двух парней сорвался: – Чего расселись? Выметайтесь! Монтана, два выстрела, помни. До встречи.
– Ольмисанми[1]! – проворчала Маля.
Обратную дорогу она смотрела в окно и ничего не видела, от ярости сжимала кулаки, длинные ногти впивались в кожу, причиняя боль. Иногда физическая боль куда легче внутренней. За пять лет Маля подзабыла свое прошлое, которое временами казалось ей чьей-то чужой жизнью. Пять лет назад случилось чудо, настоящее и сказочное, заставившее Малю поверить, что добро существует – бескорыстное, искреннее, щедрое. Но это было не то прошлое, которое по желанию забывается, о нем обязательно напомнят.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
