– Учитель! – обратился к Ходже Насреддину ученик. – Я столь непоследователен, противоречив, постоянно колеблюсь между любовью и ненавистью, сомнением и верой, нежностью и непримиримостью, а порой откровенно колюч. Не трудно ли тебе со мной?
– Взгляни на этот куст чертополоха, – ответил Ходжа Насреддин. – Он зелен, запылен, украшен чудесными цветами и весь в острых шипах, но служит моему ишаку превосходной пищей.
Мужчины и женщины вступают в отношения с различными ожиданиями. Для женщин важны: нежность, эмоциональная близость, стабильность и уверенность в партнере. Природой в женщину заложена особая консервативность – ведь она хранительница очага. Забота о будущем потомстве предопределена в женщинах генетически. Вступая в отношения, женщина подсознательно предполагает, что мужчина будет для нее опорой по жизни. Для женщины тема секса более тонкая и запретная, чем для мужчины. В интимной близости она отдает себя, а мужчина берет и принимает ее. Поэтому мужчине легче вступать в сексуальные связи, чем женщине. Для него секс может быть и просто приключением, а для женщины, как правило, это всегда надежда на что-то серьезное.
В начале отношений для многих мужчин секс играет ведущую роль. Важна и радость от общения с женщиной, которая поднимает самооценку. В дальнейшем, когда отношения перерастают в более длительные и прочные, то и для мужчин становятся важными такие женские качества, как нежность, заботливость, хозяйственность, а так же интеллект и чувство юмора.
Мужчина может долго находиться в легких отношениях под названием «приключение», пока не почувствует ответственность перед женщиной. Если женщина желает перейти на другую стадию взаимодействия, более серьезную, а мужчина к этому не готов, то этим она может оттолкнуть его от себя. Тест на ответственность проходят далеко не все пары.
В истории Валеры его девушка была красивым и легким приключением и не более того…
«Ее звали Света. Мы познакомились на дискотеке в районе Измайлово. Дискотека представляла собой старый Дом Культуры, обтянутый какими-то маскировочными сетями изнутри, для того, видимо, чтобы скрыть обшарпанность. С той же целью во всех залах был притушен свет и периодически включались стробоскопы. В свете стробоскопов помещение теряло оттенок военно-полевой эстетики и, кроме того, создавалась полная иллюзия движения тел в ритм. Но на это при реальном освещении, принимая во внимание контингент и наличие палатки с пивом непосредственно перед входом, рассчитывать, не приходилось. Дискотека была дешевая, и поэтому сюда ходили студенты близлежащих вузов и местное население самых разнообразных занятий, но тоже студенческого возраста и такого же уровня доходов.
Мы относились к первой категории, то есть были студентами. Не по-мышиному бедными, но все-таки, как и подобает студентам, несколько стесненными в средствах. Поэтому мы посещали эту дискотеку, как и ряд аналогичных, где-то раза три в месяц. Это было неплохое место для знакомства с девушками в силу близости педагогического университета. Кроме того, оно располагалось близко от нашего института. Оба этих фактора с лихвой компенсировали ряд недостатков, перечисленных выше.
Итак, откуда именно в нашем танцующем (хотя это, наверное, слишком громко сказано) кругу появилась Света, я не помню. Кто-то ее привел. Ее и еще пару подруг, которые совсем стерлись из памяти. В общем, Света в этой стайке была явной фавориткой. Стройная, ростом около 170, рыжеволосая, с симпатичным, курносым личиком и совершенно идеальной формы попой. Попа была выгодно подчеркнута джинсами „на бедрах“ и крохотной татуировкой в виде бабочки на копчике. Последняя деталь, помнится, особенно меня впечатлила.
В тот вечер мы проводили девчонок до метро и продолжили развлекаться где-то неподалеку. Но я обзавелся номером телефона Светы и уже на следующий день ей позвонил.
Мы встретились в Макдональдсе. По тем временам (середина 1990-х), это было относительно пристойное место для первого свидания. И не сказать, чтобы бюджетное. Света „съела“ ровно половину моей стипендии в виде куриных наггетсов и еще каких-то бутербродов с колой. По счастью, в тот момент я немного подрабатывал и мог себе позволить угостить девушку.
Света жила в Королеве, было ужасно неудобно. Но она часто и подолгу гостила у своей подруги, живущей в Москве отдельно от родителей, и это в корне меняло дело. Мы встречались еще несколько раз, и в одну из встреч забрели на огонек к той самой подруге, которая как раз очень торопливо собиралась в театр. Театр она ради нас отменять не стала и, наскоро познакомившись со мной, посоветовала „чувствовать себя, как дома“. Ну, мы и почувствовали. Света оказалась довольно опытной любовницей. У нее были точеная фигура и зычный голос, которым она пользовалась от души и без стеснения. Ее крики в густонаселенном панельном доме сначала меня немало смущали, но потом я вошел во вкус.
Наши встречи стали регулярными. Иногда мы ходили в кино, театры и на светские и околосветские тусовки. Иногда ходили в гости к той самой подруге или к моему приятелю. Оба по совпадению жили одни и почти не бывали дома. Мы стали де факто парнем и девушкой, и примерно полгода этот статус сохранялся и устраивал нас обоих.
Не могу сказать, чтобы я испытывал какие-то особенно глубокие чувства. Мне, безусловно, нравилось то, что Света красива, мне нравился секс с ней, но говорить о чем-либо серьезном с этой девушкой было практически невозможно. Просто потому, что на любой вопрос у нее имелось свое мнение, и мнение это было нарочито простецким, очень банальным и без шансов на его перемену. С тем же успехом можно было обсуждать события дня, последний фильм или прочитанную книжку с бабушками у подъезда или с соседскими спивающимися доминошниками. Это относилось и к литературе, и к музыке, и к массе всего. Вплоть до одежды. Ее семья жила в Королеве, и она с ней постоянно не ладила, причем без видимых причин. Непонятно из-за кого или из-за чего, но любой разговор на бытовые темы у них сразу же начинался на повышенных тонах, и потом децибелы только нарастали. Так что в конце уже решительно нельзя было понять, с чего все началось, но, по всему выходило, что семья состоит из неблагодарной эгоистичной дочери и туповатых, эгоистичных же родителей.
Что думала про меня Света, я не знаю. Возможно, тоже ничего особо романтичного, но я, по ее словам, был „перспективным“. Что конкретно могло означать это слово, я затруднялся объяснить даже самому себе.
